Алексей же чувствовал себя крайне неудобно. Ему хотелось поскорее скрыться куда-нибудь прочь от устремленных на него глаз и прочих сенсоров. Ему нужно было в одиночестве обдумать, оценить, как следует взвесить то, что произошло. Но, начав вырываться из объятий спасенной красавицы, он выглядел бы совсем глупо. Чтобы скрыть смущение, Алексей постарался придать лицу непринужденное выражение. Глянув по сторонам, он не нашел ничего лучшего, как обратиться к смотрителю с глупым вопросом:
– Ну как, все в порядке?
– Можно и так сказать, – ответил фортан.
На лице его застыла вежливая улыбка. Но Алексею казалось, что смотритель усмехается, глядя на его душевные страдания. И не смеется он в открытую только потому, что находится при исполнении служебных обязанностей.
Опустив взгляд, Алексей посмотрел на запястье, перетянутое оптоволоконным кабелем в серой оплетке.
– Хороший кабель, – как бы между делом заметил он.
– Вам повезло, – сказал фортан.
– В каком смысле? – не понял Алексей.
– Только два кабеля из тринадцати, протянутых к билбордам на восьмом уровне, усилены мономолекулярной углеродной нитью, – объяснил смотритель.
– Да? – Алексей стянул кабель с руки и завязал его вокруг перекладины турникета. – А это какой уровень?
– Шестой.
– Торпеды ударили точно по восьмому?
– Да. Как вы об этом узнали?
– Ну, мне доводилось видеть атаку фотонных торпед. Правда, в космосе…
– Я имел в виду, как вы догадались, что торпеды ударят именно по восьмому уровню?
– Я этого не знал. Просто решил на всякий случай убрать туристов с открытой площадки. Ну а когда торпеды вышли на ударную позицию, тут уж ясно стало, куда они попадут.
– Хотите сказать, у вас отменная интуиция?
– При чем тут интуиция? – Алексей натянуто усмехнулся и свободной рукой пригладил волосы. – В штайне шестнадцать уровней. Если бы я сам решил атаковать его фотонными торпедами, то ударил бы в середину. В атмосфере разрушительный эффект фотонных торпед минимален. Но жертв может быть много, если взорвать их на открытом пространстве среди толпы. Причем большинство не были бы убиты, но получили тяжелые ожоги кожных покровов и роговицы глаза… – Алексей на секунду умолк. – По всей видимости, это была акция устрашения. Жертвы есть?
– Благодаря вам нет, – ответил смотритель.
– Ви военный специалист? – спросил, выглянув из-за плеча фортана, похожий на большую задумчивую птицу уруан.
– Нет, я врач.
– Ви имеете награды? – тут же задал новый вопрос уруан. – Вам доводилось принимать участие в боевых действиях? На чьей стороне ви сражались?
– Простите, но почему вы об этом спрашиваете? – нервно дернул подбородком Алексей.
– Ви – герой дня. А я – свободный журналист, – ответил уруан. – Мене повезло оказаться в нужном месте в нужное время!
– Вам повезло, что вы здесь, а не на восьмом уровне. – Смотритель попытался плечом оттереть надоедливого журналиста в сторону.
– Простите, но ви мешаете мне собирать информацию! – возмущенно встопорщил перья на затылке уруан. – Это запрещено восьмой статьей Межгалактической конвенции о Праве на свободное распространение информации!
– А вы нарушаете третью и одиннадцатую статьи Межгалактической декларации о личной свободе! – легко парировал фортан.
Уруан растерянно защелкал клювом.
– Вам нужно обратиться к врачу, – смотритель взглядом указал на запястье Алексея, на котором остался багровый след от кабеля.
– А, ерунда, – Алексей ладонью прикрыл запястье. – Я сам врач, как-нибудь разберусь.
В большей степени, нежели след от кабеля на руке, его беспокоила рыжая девица, повисшая у него на шее и явно не желавшая отпускать.
Сообразив, кто здесь доминанта, уруанский журналист быстро переместился в сторону фортанки.
– Скажите, это ваш друг? – спросил журналист.
– Это мой спаситель! – с придыханием ответила рыжая.
– Ви давно с ним знакомы?
Рыжая искоса взглянула на Алексей.
– Порой мне кажется, что целую вечность!
Заметив в коготках у журналиста у-ком, фортанка наконец-то отпустила шею Алексея, но тут же крепко ухватила его за локоть. Все ради того, чтобы предстать на снимке в наилучшем ракурсе.
– Может быть, мне надо подписать какие-то бумаги? – с надеждой спросил Алексей у смотрителя.
– Нет необходимости, – ответил тот, не сообразив, что Алексей ищет повод, чтобы улизнуть от своей навязчивой подруги. – Запись инцидента есть в биоме. Так же, как и ваши данные. Полагаю, что позже вам захотят задать несколько вопросов. – На губах смотрителя появилась странная полуулыбка. – Но это уже не в нашей компетенции.
– Что вы хотите сказать? – не понял Алексей.
– Этим делом будет заниматься ОСБФ.
Алексей мысленно открыл справочный раздел биома.
«ОСБФ – Объединенная служба безопасности Фортана».
– Разумеется, – с пониманием кивнул Алексей. – Случай из ряда вон… Насколько мне известно, Фортан сейчас не ведет боевых действий…
«ОСБФ был создан в целях оперативного расследования и главным образом предотвращения случаев межпланетного терроризма и противодействия секретным операциям, которые внешний враг проводит на внутренних территориях Фортана…»
– Три года назад мы подписали мирный договор с весперами, претендовавшими на один из спутников третьей планеты системы Стаур. И полагали, что это последняя война, в которой мы участвовали. Но сегодняшний случай свидетельствует о том, что у нас есть враги, о которых мы даже не подозреваем.
– Точно так, – с пониманием кивнул Алексей. – Галактика велика и многообразна…
«Последние двенадцать лет ОСБФ возглавляет фортуан Траум-Ин-О‑Фар…»
Алексей озадаченно сдвинул брови – имя показалось ему смутно знакомым.
– Прости, – Алексей коснулся запястья фортанки, весело болтавшей сразу с тремя инопланетянами, но при этом не забывавшей крепко держаться за локоть своего спасителя.
Моментально забыв о своих собеседниках, девушка тут же обратила все свое внимание на Алексея:
– Я тебя слушаю!
У того аж дыхание перехватило.
Нет, возможно, кто-то скажет, что она была вовсе не красавица. Но для Алексея черты ее лица складывались в образ идеальной женщины, ради которой он готов был вообще на все, что угодно, а не только прыгнуть с восьмого уровня на шестой. Находясь рядом с ней, он чувствовал… Честно говоря, он и сам до конца не понимал, что именно он чувствовал. Это было очень странно – ему было хорошо и плохо одновременно. Хорошо настолько, что хотелось петь, и плохо так, что возникало желание заплакать. Как в детстве, когда вдруг однажды возникало понимание, что миг, который ты сейчас переживаешь, уходит навсегда и больше никогда не вернется.
