Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет,
ей-Богу, врет! Она сама себя высекла!
Н. В. Гоголь
Инстинкт самосохранения, здрасьте!
В чем принципиальное отличие двух рассматриваемых ситуаций?
Во время войны человек находится в остром стрессе, его жизни постоянно угрожает
опасность и, соответственно, он занят только тем, чтобы выжить. В мирное время
ситуация меняется кардинальным образом: острых стрессов – днем с огнем, а что
жизни, кроме разве случайностей, ничего не угрожает.
Теперь обратимся к нашей родословной, которая, благодаря
острому уму Чарльза Дарвина и достижениям современной генетики, восходит даже
не к обезьянам, а к самым что ни на есть примитивным одноклеточным – амебам и
прочим инфузориям
[1]
. Свойством всего живого
являетсястремление к выживанию, и чем выше положение живого существа в
эволюционной иерархии, тем более отчетливо это стремление проявляется, получая
гордое наименование «инстинкта самосохранения».
Уже самый факт происхождения человека из животного царства
обуславливает собой то, что человек никогда не освободится полностью от
свойств, присущих животному, и, следовательно, речь может идти только о том,
имеются ли эти свойства в большей или меньшей степени. – Фридрих Энгельс
Во время войны наш инстинкт самосохранения, по причинам
вполне понятным, задействован целиком и полностью: пули над головами, краюшка
хлеба на две недели – «актуальные» ситуации. В мирное же время ему заняться
буквально нечем, он оказывается безработным! Тут-то и жди беды… Наш
замечательный соотечественник, блистательный ученый Иван Михайлович Сеченов в
своей знаменитой книге «Рефлексы головного мозга» замечает: «Животное живет в
условии постоянных боевых действий». Оттого и не случается у животных неврозов
(за исключением разве тех, что устраивал им ученик Ивана Михайловича – Павлов
Иван Петрович), поскольку инстинкт самосохранения у них постоянно занят делом и
номеров, как у человека, не выкидывает.
Мы же, несчастные, от «боевых действий» отбоярились, а что
со своим воинственным инстинктом самосохранения делать, не придумали, не нашли
дела этому залихватскому парню. Он же без дела сидеть не может и в отсутствие
стресса создает его сам, от чего, собственно, и возникают неврозы.
Дедушка русской физиологии
Иван Михайлович Сеченов – человек, которого называют «первым
ученым, произведшим революцию в науке о мозге и психике», что соответствует
действительности на все сто. Именно И. М. Сеченов открыл и сформулировал теорию
«тормозных процессов» (почти за полвека до З. Фрейда!), которые и позволяют
человеку думать, принимать решения, превратиться из существа, воспринимающего
воздействия, в существо действующее.
Наконец, именно И. М. Сеченов написал в 1863 году первую
подлинно научную книгу о психологии человека, где объяснил человеческое
поведение не эфемерными конструкциями, а действиями механизмов психического
аппарата. Резонанс этой работы был фантастическим! Говорят, что какая-то
старушка в Енисейске, прознав об открытии И. М. Сеченова, отваживала своих
сверстниц словами: «Наш ученый профессор Сеченов говорит, что души нет, а есть
одни рефлексы».
Несчастье защищенности
Ну, посудите сами, что нам реально угрожает? Не амбициям
нашим, не претензиям, а просто нашей с вами жизни, для защиты которой этот
инстинкт самосохранения матушкой Природой и предназначен. Кроме случайности –
ничего! Бояться случайности технически невозможно, поскольку предохраниться от
нее нельзя; на то она и случайность, что возникает всегда неожиданно.Следовательно,
никакая ее профилактика невозможна, в противном случае это уже не случайность,
а закономерность. Но нет такой закономерности, чтобы нам что-то специально
угрожало – естественных врагов у нас нет, от всех напастей природы мы защищены
научными и общественными достижениями.
Проведем мысленный эксперимент. Представьте себе, что вы
категорически отказываетесь жить, выходите на ближайший перекресток и ложитесь
поперек дороги. Что будет происходить дальше? Для начала вас будут аккуратно
объезжать машины, потом, словно из-под земли, возникнет наряд милиции –
покричит, пошумит и определит вас в «обезьянник». Далее, если вас это не
вразумило и вы по-прежнему продолжаете отказываться жить, попросят не сходить с
ума сначала по-хорошему, потом по-плохому, а потом отправят в психиатрическую
больницу. Там вас будут в пятую точку шуровать аминазином, а в рот через
трубочку с металлической муфтой (чтобы вы эту трубочку, часом, не перекусили)
вливать какую-нибудь едва съедобную, но, впрочем, вполне питательную похлебку.
Если и после этих усилий людей в белых халатах стойкость вас
не покинет и вы будете продолжать демонстрировать отчаянное нежелание жить, то
спустя каких-нибудь месяцев шесть вас благополучно переведут в ПНИ
(психоневрологический интернат), где до самого последнего дня вашей жизни будут
продолжаться те же самые процедуры – аминазин и похлебка. Причем могу вам
гарантировать, что в таком статусе – постояльца ПНИ – благодаря усилиям врачей
и прочего персонала вы проживете не меньше, а намного больше, чем если бы
оставались «на свободе» в этом безумном и суматошном мире.
Если я навешу три висячих замка на решетчатые двери своего
жилища, заведу огнестрельное оружие, собак и полицейского в комнате и буду при
этом весело уверять, что ничего не боюсь, – то это верно и неверно
одновременно. Мой страх заключен в висячих замках.
Альфред Адлер
Удивительно, хотели помереть, а вот на тебе! Да, социальные
институты устроены таким образом, что мы оказались защищенными от всех
возможных бед и напастей: медицина, худо-бедно, бережет наше здоровье,
государство с его собесами, законодательством, судом, милицией и т.п.
прелестями берегут остальное. Есть еще предусмотрительная наука и обучающее предусмотрительности
образование. То есть наш с вами инстинкт самосохранения оказывается совершенно,
абсолютно не нужным! В отставку отправили бравого, боевого парня! Кадровый
военный в мирное время… Катастрофа! Спасайся, кто может!
3a что боролись…
Отвлечемся на одно мгновение. Задумаемся об интенсивности
инстинкта самосохранения человека. Очевидно, что он значительно больше, чем у
червячка, но намного ли он больше, чем, например, у антилопы-гну или вечного ее
врага – крупного хищника из семейства кошачьих? Чтобы уяснить всю мощь
инстинкта самосохранения человека, необходимо четко представлять, кого этот
инстинкт призван защищать.
