Фрейд постулировал: поведение человека определяется его
бессознательным. Последнее же – не что иное, как естественная сексуальность,
подавленная и вытесненная из сознания. Роль эксплуататора и поработителя была
отведена культуре, а содержание бессознательного трактовалось с помощью древних
мифов (например, об Эдипе), что, конечно, чистой воды маркетинговый ход. В
целях популяризации своего открытия Фрейд использовал, с одной стороны,
общественный интерес к мифологии, на рубеже веков весьма популярной, с другой
стороны, – революционную ситуацию в области сексуальности, когда низы не могут,
а верхи не хотят.
Низы к концу XIX века устали от сексуального подавления, а
чем обосновать это подавление, общественная мораль уже не знала. Научная
революция смела на своем пути все религиозные догмы, но их пережитки в виде
«запрета на сексуальность» остались. Все мы хорошо знаем, что хранить тайну –
дело наисложнейшее! Все мы хорошо знаем, что рассказать кому-то о своих
переживаниях и чувствах – высшее наслаждение! Вот почему человеку викторианской
эпохи хотелось сбросить покрывало таинственности с секса, вот почему подобное
разоблачение вызывало в этом человеке бурю целительных положительных эмоций.
Техника психоанализа была и простой, и сердитой
одновременно. Пациент ложился на кушетку и, не глядя на доктора, чтобы не
смущать и не смущаться, рассказывал ему о всех тайнах своего сексуального
бытия. Через 45 минут он чувствовал себя почти заново родившимся! И такое
счастье целых три раза в неделю из года в год! Какие слова и теории источает в
этот момент доктор, существенной роли не играет. Главное, чтобы я мог говорить,
а он бы меня слушал, эффект не заставит себя ждать.
Все считают, что я отстаиваю научный характер своей работы и
что сфера моей деятельности ограничивается лечением психических заболеваний. Я
ученый по необходимости, а не по призванию. В действительности я прирожденный
художник-беллетрист.
Зигмунд Фрейд
Впрочем, достаточно скоро эффективность этого способа
лечения стала катастрофически падать! Конечно, ведь постепенно, вследствие
устранения пресловутого «запрета», появилась возможность говорить о
сексуальности не только с доктором, но и с другими людьми, причем бесплатно.
Психоаналитикам приходилось все больше и больше трудиться, идти на новые и
новые ухищрения, чтобы привлечь к себе публику, чтобы объяснить ей, будто бы
только они – психоаналитики – являются лучшими слушателями рассказов о
сексуальных тайнах. Революция, как известно, кровожадна, она поедает своих
собственных отцов-основателей. Подобная участь постигла и психоаналитиков,
выполнивших в истории психотерапии роль то ли французских якобинцев, то ли
большевиков отечественного разлива. В настоящее время психоанализ так же
своевременен, как и утюг, работающий на углях. Эффективность современных
психотерапевтических методов с психоаналитическими несопоставима, в США с неврозами
работает только 1% психоаналитиков, остальные же 99% – психотерапевты. Впрочем,
все это ничуть не умаляет исторической роли психоанализа, который прорубил в
свое время окно в Европу, потом в Америку, а совсем недавно постолярничал и в
России.
Три заветных желания
Кажется, что у человека целая бездна самых разнообразных
желаний. Чего бы вам хотелось? Если подойти к ответу на вопрос обстоятельно, то
перечислять можно долго, начиная от желания потреблять кислород в определенных
количествах (задержите дыхание секунд на 40, и никаких сомнений в наличии этого
желания не останется) и заканчивая желанием обрести полную и окончательную
свободу от всего и вся (в том числе и свободу от желаний). Если же отвечать на
вопрос о желаниях, памятуя, что человек в основе своей – это его предки по
человеческой линии и родственники животного царства, то оказывается, что
желаний у нас всего лишь три.
Да, у каждого из нас три заветных желания, причем у всех они
одни и те же! Во-первых, мы хотим жить, во-вторых – занимать лидирующее
положение среди своих сородичей, в-третьих – продолжить свой род. Речь идет о
трех базовых инстинктах, которые и определяют все наше поведение, – это
инстинкт самосохранения, предназначенный для личного выживания, инстинкт
самосохранения группы, инстинкт самосохранения вида.
Может показаться странным, что кроме личного выживания мы
обеспокоены еще и выживанием нашей группы (окружения), а также всего нашего
вида в целом. Впрочем, почему это кажется человеку странным, – понятно,
ведь он единственное существо на этой планете, которое страдает сепаратизмом,
осознавая собственное «я», т.е. свою, отдельно ото всех стоящую «личность».
Животное же является силой безличной, оно, не знающее ни о себе, ни о своей
смертности, есть неиссякаемый источник тотального влечения к жизни. Единство
его группы, выживание его вида и его личное выживание сплетены здесь в единое
целое. Ни один зверь не мыслит себя самостоятельным существом; защищая
целостность своей группы, он защищает самого себя, продолжая свой вид, он выступает
в качестве индивидуального представителя всего своего вида. И все это – не
какой-то там вымученный абстрактный альтруизм, но естественное желание жить!
Всякое животное внутри себя самого есть одновременно и своего рода «субъект», и
представитель группы, и представитель вида – все трое в одном лице.
Слова и символы так же относятся к миру реальности, как
карта к территории, которую она представляет. Мы живем по воспринимаемой
«карте», которая никогда не есть сама реальность.
Карл Роджерс
Конфликты между животными одного вида – дело частое. Но сами
эти конфликты являются важным элементом сохранения вида в целом. Представьте
себе на секундочку, что животные какого-нибудь вида находились бы друг с другом
в состоянии тотального мира. Что бы из этого вышло? Вышла бы серьезнейшая
катастрофа, ведь в этом случае ничто не заставило бы их осваивать новые ареалы
обитания! В результате они либо съели бы всю пищу в месте своего проживания и
погибли от голода, либо оказались заложниками своего ареала – случись что
(пожар, наводнение, извержение вулкана, ледник и т.п.), все бы в одночасье и
вымерли. Нет, положительно, животные одного вида должны друг с другом ссориться
и таким образом, отселяясь, завоевывать новые и новые территории. Короче
говоря, ссоры (агрессия) внутри одного вида – вещь первостепенной важности для
сохранения самого этого вида!
Но расшифруем эти три желания, составляющие плоть и кровь
нашего подсознания.
Потребность в личном выживании проявляется стремлением
сохранить собственную жизнь, защитив себя от разнообразных невзгод и напастей.
Страх здесь наиважнейшая сила: и голод, и хищник, и новые жизненные
обстоятельства (т.е. неизвестность) вызывают у животного чувство острого
страха. Этот страх и вынуждает зверя действовать, решать проблему – искать
пропитание, спасаться от хищника, с предвзятостью изучать неизвестное и т.п.
Если бы у животного не было этих страхов, то от него в считаные минуты остались
бы рожки да ножки!
Потребность в сохранении группы проявляется стремлением
достичь лидирующей позиции, которая гарантирует, с одной стороны, большие
возможности к личному выживанию (лидер, как известно, первым «дегустирует»
добычу, он же обладает и «правом первой брачной ночи»). С другой стороны,
наличие лидера поддерживает стабильность группы, где, благодаря единоначалию,
каждый выполняет свои задачи для достижения общей цели. Лидер (вожак)
устанавливает порядок, пресекая всякие попытки своих «подчиненных» к взаимному
выяснению отношений, чем и защищает друг от друга своих неразумных собратьев.
