Простой социальный контакт порождает стимуляцию инстинкта,
повышающего эффективность каждого отдельного работника.
Карл Маркс
Наконец, потребность в продолжении рода, а проще говоря,
сексуальная потребность. Сила этого влечения в животном царстве вряд ли может
быть понята нами – людьми – в должной мере. Это не развлечение, это вопрос
принципиальной важности! На половую активность толкает животное не жажда
удовольствий, а неведомая сила, подчиняющая себе каждую клеточку его существа.
Животные, повинуясь половому инстинкту, совершают поступки, немыслимые для
человека. Помните павлина, который, дабы понравиться самке, отрастил себе
хвост, приковавший его к земле? А на что идет тетерев ради привлечения самки?
Он, токуя, заливаясь в своей призывной песне, глохнет, что делает его чудовищно
уязвимым. Наконец, все эти безумные осетровые и другие «драгоценные сорта
рыбы»! Они же идут на нерест как на верную смерть, и ради чего? Ради того,
чтобы, не задумываясь о себе, продолжить свой род! Любовные подвиги Ромео и
Джульетты выглядят на этом фоне как ничем не примечательные и бессмысленные
шалости.
Мы до того исковеркали себя, что даже самые естественные
наши побуждения подчинили искусственным примесям. Мы суживаем и расширяем их по
своему усмотрению, мы отдаем их в жертву всевозможным жизненным компромиссам,
забыв совершенно, что самое свойство естественных чувств таково, что они не
подчиняются ни человеческому произволу, ни, тем менее, каким-то компромиссам.
М. Е. Салтыков-Щедрин
Конечно, мы не звери, но в основе, в сердцевине нашего
существа лежат все те же инстинкты. Каждым из нас подсознательно владеет страх
смерти, желание власти и сексуальное вожделение – проявления трех ипостасей
целостного инстинкта самосохранения! Вот так все незамысловато… Впрочем, этой
незамысловатости вполне достаточно, чтобы сделать нас образцовыми невротиками.
Наше погрязшее в морализаторстве сознание всеми фибрами своей души протестует
против первого, второго и третьего – против «постыдного» страха, против
«недопустимой» жажды власти, супротив «аморализма» сексуальности! Да, налицо
конфликт! Подсознание, движимое этими тремя желаниями, диктует свои законы, а
выкованное моральными устоями сознание грозит ему пальчиком и противится.
Подобный конфликт готов в любой момент перерасти в войну, но силы здесь не
равные. Сознание, конечно, будет сопротивляться до последнего, но без
посторонней помощи (в лице психотерапевта) шансов у него нет.
Грехи мои страшные, грехи мои тяжкие
Подсознание, преследуя свои цели, будет наступать, а
сознание – пытаться сохранить хорошую мину при дурной игре. Мы страстно желаем,
чтобы никто не узнал о наших страхах, нам стыдно и страшно, и зачастую мы
скрываем собственные опасения даже от самих себя. Мы пускаемся во все тяжкие,
чтобы оправдаться, отмыться от позора собственного страха, мы с отчаянием, даже
не веря в успешность своего предприятия, выдаем желаемое за действительное,
всячески выгораживаем себя. Только бы никто не догадался, что мы
«малодушничаем»! Мы думаем, что это только наш грех, на самом деле им поражены
все без исключения.
Согласно нашему пониманию, увидеть и узнать человека
означает вырвать его из пут его израненного, распаленного, но бессильного
стремления к богоподобию и склонить к незыблемой логике совместной жизни, к
социальному чувству.
Альфред Адлер
С властью все еще сложнее! Хотим ли мы власти? Так, чтобы
руководить страной или миром – вряд ли, подобных безумцев считанные единицы. Но
стремление к власти – это отнюдь не жажда формального титула, это иное – это
желание навязывать другим свои желания, свое видение мира. Мы бы удовлетворили
свое желание власти, если бы могли заставить других людей испытывать нужные нам
желания. Эти устремления куда более амбициозны, нежели невинное, в сущности,
желание стать президентом! Нам неловко желать власти над людьми, но жажда
власти над умами и душами – это полное бесстыдство. Не удивительно, что и здесь
наше сознание пытается скрыть правду, представить это стремление в благородном
виде: «Я же делаю это для тебя, для твоего блага! Ты просто не понимаешь!»
Принудительная мораль супружеских обязанностей и семейного
авторитета является моралью трусов, боящихся жизни, и импотентов, не способных
пережить благодаря собственной силе любви то, что они хотят обрести с помощью
полиции и брачного права
Вильгельм Райх
Наконец, секс. Вот уж, действительно, «поганое место». Сам
по себе секс, конечно, не порок и не исчадие ада, даже напротив, дело важное и
полезное. Но нам трудно себе признаться, что большая часть наших «благих
поступков» в основе своей содержит сексуальное влечение. Мы помогаем тем людям,
которых считаем привлекательными, мы делаем хорошие дела, чтобы получить
одобрение со стороны лиц, которых считаем привлекательными, мы вообще очень
любим этих «привлекательных лиц».
Хочется думать, что наши поступки – следствие нашего
альтруизма и душевной чуткости, но на самом деле они имеют совершенно
отчетливую эротическую подоплеку. Если мы этогоне осознаем, тем хуже для нас. И
здесь опять конфликт между сознанием и подсознанием: подсознание хочет, а
сознание запрещает или смещает желание из сферы плотской в сферу платоническую.
Получается игра молодых девушек: вроде бы и «да», но «нет», «и хочется, и
колется, и мама не велит». Только эта «мама» – никакая не мама, а сознание.
Отдаться первому встречному, который «так хорош, что спасу нет», или двинуть из
семьи на покорение новых «женских крепостей» – поступки для сознания
недостойные, но для подсознания весьма и весьма желанные.
Вот и оказались мы, благодаря сознанию и подсознанию, между
молотом и наковальней. Каков результат? Формирование невроза, который
характеризуется наличием того или иного «невротического симптома».
Сокрытая сексуальность
О том, что сексуальность определяет все человеческое
существование, одновременно заявили два исследователя – Зигмунд Фрейд и Отто
Вейнингер. Последний, наверное, был куда более талантлив, но судьба к подлинным
гениям немилосердна. Отто Вейнингер опубликовал свою поистине фантастическую
работу «Пол и характер», когда ему был 21 год – в 1900 году. В ней он
предвосхитил многие последующие «открытия» Фрейда и сформулировал первую
научную теорию бисексуальности. Уже в 22 года он был профессором Венского
университета, а по всей Европе немедленно возникли научные организации его
последователей и почитателей. Когда же юному гению исполнилось 23 года, он снял
комнату в доме, где умер Бетховен, и этой же ночью пустил себе пулю в сердце.
Без всякого преувеличения Вейнингер – самый юный из всех признанных научных
авторитетов такого масштаба. Его книга только при жизни автора, т.е. в течение
двух лет, претерпела 17 переизданий!
Так вот, в свой книге Отто пишет, что даже дружба возможна
только в том случае, если между двумя этими людьми существует определенная
степень сексуального притяжения. «Хотя половая возбудимость, – пишет
Вейнингер, – представляется противоположностью и оскорблением дружбы, но
между мужчинами дружба вне полового, хотя бы и бессознательного, элемента
невозможна. Доказываетсяэто уже невозможностью дружбы между мужчинами, не
симпатичными друг другу по внешности». Впрочем, надо думать, что ни один
мужчина, испытывающий дружеские чувства к другому, никогда не признается в том,
что в их дружбе есть и сексуальный момент. Почему не признается? Да потому, что
его сознание против, и хотя его подсознательное сексуальное влечение
доказывается фактами, сознание будет отрицать все и вся до потери своего
сознания.
