Граф был умен и понимал, что до конца посольства с ней ничего не сделают. А вот потом… А потом, если она все сделает правильно, ей помогут и скрыться, и жить дальше. И неплохо жить. Даже если придется выйти замуж за старика – какая разница?
Главное, чтобы муж был достаточно богат. А для всего остального на свете найдется достаточно смазливых конюхов.
Мы еще побарахтаемся, леди Вельс, мы сдаваться не собираемся.
– Отец, вы позволите?
Бернард Второй Ивернейский поднял голову и вздохнул:
– Входи, Лидди.
Дочку он любил. Поэтому Лидия Ивернейская без страха скользнула в кабинет. В нее не запустят чернильницей, как в кого-нибудь из братьев. И ее не выгонят с обещанием порки на конюшне, как многих придворных.
– Отец, ты позволишь? Я хотела бы с тобой поговорить.
– Присаживайся.
Бернард кивнул Лидии на стоящее рядом кресло. Оно определенно знало лучшие времена, да и обивка требовала замены уже лет сорок как, но скупость Бернарда вошла в поговорку.
Скорее Альдонай сойдет на землю, чем Бернард расщедрится, – говорили в народе. И в чем-то были правы.
Во всяком случае, получив королевство от мота-папаши полуразоренным, Бернард смог поставить его на ноги и даже скопить неплохую сумму в казне. А что всякие лишние траты не приветствуются… Стулом можно пользоваться? Вот им и будем пользоваться. А заказывать каждый год новую мебель или обивку – это расточительство. Король против. И точка.
Бернард был высок, лысоват, больше всего он напоминал паука-сенокосца. И, увы, дочь пошла в него. Та же фигура топ-модели двадцать первого века с кодовым обозначением «скелет врастяжку». Те же бледные голубые глаза, та же тяжелая челюсть. Серые, словно пыльные, волосы стянуты в пучок на затылке. Да и манерами…
Лидия во многом походила на отца. Например, одно и то же платье она могла носить годами, то перешивая его, то пришивая оборочку или украшение… Денег же нет! Надо экономить!
Так что двор Ивернеи представлял собой достаточно жалкое зрелище. Не могут ведь придворные выглядеть богаче своего короля? А дамы – прекраснее принцессы? Никак не могут.
И для этого приходилось прикладывать немало усилий. Но в тюрьму ведь никому не охота за оскорбление короны. Так что…
– Что ты хотела, дочка?
– Папа, к нам едет Ричард Ативернский. Просить моей руки.
– Не совсем так, дочка. Принц едет на смотрины. А просить твоей руки или договориться с Гардвейгом, он будет решать сам.
– Сам?
– Да, я тоже считаю, что это глупо. Но Эдоард дал сыну слишком большую свободу.
– Батюшка, если я ему понравлюсь…
– Этот брак, и ты отлично это понимаешь, – основа мирного договора между Ативерной и Ивернеей. К тому же тебе действительно давно пора замуж.
– Я не хочу уезжать из родного дома. – В блеклых глазах показались слезы. – Батюшка, смилуйтесь!
– Дочь моя, выбор за Ричардом.
– И если он выберет меня, вы отдадите меня?
– Да. И дам неплохое приданое. Тысячу… даже две тысячи золотом… может быть…
Лидия ахнула.
– Батюшка, это же расточительство!
– Да. Но ты моя единственная дочь. Поэтому, даже несмотря на нашу бедность, я не стану скупиться.
О прилагавшейся провинции Бальи Бернард не знал. И хорошо, что не знал. Рядом с ней обещанная тысяча смотрелась жалкой подачкой.
Сумма-то была вполне приличной. Для приданого богатой баронской или бедной графской дочки. А для откровенно жадного Бернарда – вообще королевской. Так что Лидия поблагодарила отца и вышла из кабинета.
Пробежала до своих покоев, упала на кровать…
Замуж не хотелось.
В Ативерну не хотелось. И на все были свои причины. Но не ругаться же с отцом?
Лидия просто решила по мере возможностей оттолкнуть от себя Ричарда. А что? Выбор у него есть, пусть роднится с Гардвейгом! Почему обязательно надо приносить ее жизнь в жертву батюшкиным интересам?
Не хочу!
И не заставите!
А вот как лучше?
Лежа с сухими глазами на кровати, Лидия обдумывала план действий.
В себя Лиля пришла уже дома. Август отпоил ее чаем и подробно разъяснил, что ничего страшного не произошло. Даже наоборот.
О таком можно только мечтать. Лиля становится партнером государства и пожизненно станет получать эти тридцать процентов. А там и ее дети, кто знает. Это уж как договор составят.
То есть жарко ли, холодно ли, мастерские будут работать. А Лиле будут капать денежки.
Без расхода на сырье, оборудование, наем мастеров, их прокорм и проживание. Сейчас Лиле просто предоставляется возможность устроить все по ее вкусу.
Да, за королем решающее слово. Но условия – действительно королевские.
Да, Лиле придется посвятить этому несколько месяцев. Но чем она сейчас собирается заниматься? По балам-приемам ходить? Ню-ню…
Август только фыркнул, глядя на решительное отрицание дочерью и балов, и приемов. Точно, в него пошла. Сам он всю жизнь на верфях.
Да и не требуется от Лилиан ничего такого ужасного. Надо поговорить с кружевницами и стеклодувами. На предмет учеников и учениц. Потом – явиться в гильдии с пергаментом короля и потребовать себе подмастерьев. Да, гильдиям это не понравится, но ей-то что? К тому же многие мастера держат подмастерьев в черном теле. А тут у парней появится шанс…
Лиля кивнула, вспоминая своих.
Но этим займется Август.
Эдоард – одно. Мастера – другое. Незачем Лиле все делать самой.
Далее – найти хорошего управляющего. Поручить Ганцу Тримейну проверить всех и вся. Съездить в поместье. Нанять слуг (также проверенных) в поместье Тараль.
Ну а дальше все будут заниматься своим делом. Слуги – мыть и чистить, управляющий – подсовывать графине счета, которые нужно проверять, ну и воровать немного… Мастера – творить и ждать новых идей от графини.
Так что не надо Лиле самой ноги стаптывать.
Надо найти нужных людей.
Лиля выдохнула.
– Пап… а ты?
– А я думаю… Есть у меня один человечек, неглупый, вот я хотел бы его в Иртон послать, а Тариса оттуда забрать. Ты не возражаешь?
Лиля замотала головой.
Тарис Брок устраивал ее со всех сторон. Мужчина умный, грамотный, серьезный, они уже сработались – возражений нет. Но побыстрее бы…
– А до тех пор разрешите вмешаться мне?
Хельке появился словно из ниоткуда. Август махнул ему рукой.
– Присаживайся к нам, если есть что сказать.
