Книга Гребень волны, страница 30. Автор книги Евгений Филенко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гребень волны»

Cтраница 30

– У вас искаженный подход к прекрасному, – не унимался Кристенсен, все более воодушевляясь. – Он искусственно сужен, хотя и в нем есть определенный смысл, который, мне кажется, от вас ускользает. – Пазур в очередной раз хмыкнул, теперь с изрядной долей негодования. – Разумеется, телесное совершенство неизбежно сопровождается нравственной чистотой, душевным равновесием и отточенностью нервных реакций, что так важно для исполнения близких и понятных вам профессиональных функций. Хотя, подчеркиваю, это лишь производная от телесной красоты… В самом деле, соглашайтесь, – обратился Кристенсен к озадаченному таким напором Кратову. – Я назову эту скульптурную группу «Устремленные в небо». Между прочим, девушка дала мне свое согласие. Правда, юноша, что был перед вами, отчего-то много смеялся и, похоже, не воспринял мое предложение с надлежащей серьезностью. Но я с ним еще переговорю…

– Простите, – сказал Костя. – А Олега Ивановича вы уже уговорили?

– Какого Олега Ивановича? – опешил Кристенсен.

– Меня, – пояснил Пазур и неожиданно улыбнулся.

– Я об этом как-то не думал… Это разрушит концепцию замысла… Ведь главное в ней – красота, сила, молодость… – Кристенсен окончательно смешался и замолчал.

Старец, все это время пяливший на Кратова блеклые глазки-ледышки, вдруг часто заморгал и рассыпался мелким хихиканьем.

– Хорош он будет, – проскрипел он, ткнув пальцем в сторону Пазура. – Нагишом, в такой компании…

– Всякий Кристенсен мечтает стать Торвальдсеном, – сказал человек в свитере недовольным голосом. – Давайте делом займемся!

– И то, – согласился старец, оправившись от внезапного приступа веселья. – Что у него за шрамы на груди?

– Полигон, – ответил человек в свитере. – Адаптация первой ступени. Внутренними повреждениями не сопровождались. Носят скорее декоративный характер.

– Тогда уж лучше один глаз долой, – сказал старец. – Или ногу оттяпать. И эффектно, и всегда на виду… В «Железную деву»!

Костя послушно двинулся к саркофагу. Следом за ним поспешил и Кристенсен с намерением помочь.

– Ногами, пожалуйста, сюда, – сказал он.

– Я знаю, – промолвил Костя, становясь на холодный металлический диск.

– И все же я хотел бы вернуться к нашей беседе… – смущенно начал Кристенсен.

– Можно, я подумаю? – спросил Кратов. – Буду лежать и непрерывно думать.

Створки «девы» мягко сомкнулись, диск под ногами мелко завибрировал и вдруг провалился куда-то вниз. «Лежать» было не самым точным термином, чтобы обозначить положение человека внутри саркофага. Скорее, Костя висел в невидимых упругих тенетах силовых полей, спеленатый ими, как настоящая мумия, а к его телу отовсюду, жадно трепеща, тянулись стрелки, щупальца, языки датчиков. Прямо в лицо ему прянули коленчатые, как паучьи лапы, трубки с объективами на концах. Костя непроизвольно мигнул.

– Не жмуриться!!! – рявкнули над ухом.

– Косточки и впрямь целы, – проскрежетал старческий голос. – А шрамы безобразные. Будто его начали свежевать, да мясника спугнул кто-то…

– Впечатлительных девушек это должно разить наповал, – сказал Пазур, и при этих словах Кратову живо представилась его кислая физиономия.

– Сердце прекрасное! – провозгласил Кристенсен. – Наверняка доброе и любвеобильное.

– Дайте-ка мне взглянуть на такое сердце, – проворчал Пазур. – Где там у людей помещаются добро и любовь… Дьявол, как вы различаете, где сердце, где печень?!

– Да вот же, вот это, красное с желтым. А показать вам, где обитает душа?

– Подите вы с вашей метафизикой…

Костя парил в темноте и прохладе, закрыв глаза, и воображал, как они просвечивают его, простреливают импульсами, заживо анатомируют на своих экранах. Наверное, сейчас он перестал для них существовать как человек и личность. Обратился в материал, если воспользоваться словами Кристенсена. В удачно скомпонованный набор костей, мышц и органов.

– Кровь прекрасная! – объявил Кристенсен.

– Так, с фаршем покончено, – подытожил старец. – Давайте мне его мозги, это уж моя епархия. Где тут у него голова…

Кратов ощутил, как на затылок ему легла просторная ладонь с растопыренными пальцами. На самом деле это лишь почудилось. Просто к голове придвинулась особая группа датчиков, ведавшая высшей нервной деятельностью, и принялась за работу, которая в медицинских кругах называлась, кажется, «ментографией».

– Ну что, отпускаем на волю? – скучным голосом спросил человек в свитере.

– Подождите, – резко сказал старец.

Все притихли. «Что он там нашел?» – подумал Костя слегка обеспокоенно и попробовал пошевелиться. Безуспешно – невидимые путы держали крепко.

– До старта меньше часа, – нарушил паузу мастер. – Какие-нибудь проблемы? В полете мне обязательно потребуется второй навигатор.

Костя похолодел.

– Прикусите лингву, – раздраженно сказал старец.

– Простите? – не понял Пазур.

– Язык, язык… – шепотом подсказал Кристенсен.

– Вот именно, – продребезжал старец. – Видите всплеск? Вы перепугали его своей болтовней и покорежили мне всю ментограмму. Он же все слышит там внутри!

«Я все слышу, – подумал Костя тревожно. – Если он объявит о моем отстранении от полета, я прямо здесь и умру!»

Тугая паутина силовых полей внезапно расступилась. Пятки коснулись холодного металла. Крышка саркофага дрогнула и отошла.

Старец стоял спиной к полыхающим экранам. Сгорбленный, сморщенный, темнокожий, он походил на злого колдуна. Его иссохшая, словно сук древнего дерева, рука трудно поднялась на уровень лица, крючковатые пальцы раздвинулись… Теплая волна упруго толкнула Костю в грудь, обволокла, тихо и нежно погладила кожу.

– Успокойся, – сказал старец неожиданно ласковым голосом. – И подойди ко мне.

Неловко переступая непослушными ногами, Костя приблизился. Все молча смотрели на него. Теперь со всей очевидностью стало ясно, кто главный в этой комнате.

– Я буду говорить с ним без свидетелей, – промолвил старец.

Медики беспрекословно двинулись прочь. Пазур растерянно хмыкнул, пожал плечами и тоже вышел. Старец глядел на застывшего Кратова снизу вверх, глаза его оживали, обретали выражение и даже цвет.

– Расскажи мне, сынок. Все по порядку. Что с тобой стряслось неделю назад?

– Со мной… неделю назад?

– Если ты в состоянии рассказать мне – сделай это. Никто не узнает. И я, выслушав, заставлю себя забыть. Просто я хочу успокоить себя.

Костя потер лицо ладонями. С ним действительно что-то происходило все эти дни. Какая-то трещина рассекала его память, мешала ему, непостижимым образом усложняла жизнь, лишала равновесия. Туманные намеки Ертаулова на неведомые ему самому обстоятельства. Противоестественные, почти мистические силы, отталкивавшие его от Рашиды… Наваждение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация