— На лице у меня, между прочим, не написано, что я русский. Камуфляжный костюм на мне был — так и сами чеченцы такие носят… К тому же всю жизнь, как знаете, служу на Кавказе, вот и загорел, как лицо кавказской национальности.
— «Мир приключений», — покачал головой генерал.
— Приводят меня чеченцы к дому, где располагается начальник местного гарнизона. На входе стоит мордоворот с автоматом Калашникова на пузе. Мои боевики что-то долго ему объясняют на своем языке. Тот с изумлением смотрит на меня, словно на инопланетянина. Уж не знаю. что они там наговорили, только вдруг отдает он мне честь и делает шаг в сторону, отворив передо мной дверь.
Захожу с двумя сопровождающими в кабинет, одна стена которого увешана саблями, пиками и вообще старинным оружием. А за столом сидит чеченец, что-то орет в трубку полевого телефона. Увидел нас, положил трубку на рычаги, смотрит вопросительно. Делаю шаг вперед и говорю:
«Я представитель Вооруженных Сил России».
У него глаза на лоб полезли.
Бывший учитель, как договорились, переводит.
«Как сюда попал?»
«Это неважно».
«Что надо?»
«Село окружено нашими войсками».
«Мне об этом неизвестно».
«Сейчас станет известно».
«А ты кто?»
«Я начальник передового отряда».
«Допустим».
Вижу, первый шок прошел, и он внимательно начинает присматриваться ко мне.
«Чего тебе надо?» — спрашивает.
«Выйти из села, чтобы соединиться с войсками».
«И все?»
«Все».
«А если я велю сейчас, чтобы тебе отрезали голову, а кишки выпустили, чтобы собаки их сожрали?»
«Вижу, ты мне не веришь».
«Не верю».
«А если я докажу?»
«Ну докажи».
Вынимаю мобильник и звоню своему радисту, с которым все договорено, он сидит и ждет моего звонка. Говорю ему: «Передай быстренько по рации в Ханкалу, сам знаешь кому: “Вариант один”».
С начальником своим, сами понимаете, я тоже загодя обо всем договорился, чтобы он сориентировал наших артиллеристов.
Матейченков поинтересовался:
— А что такое — «вариант один»?
— Есть там гора рядом с аулом, она прекрасно видна из любой точки села, я присмотрел ее из окон школы. Сообщил начальнику ее координаты и попросил, чтобы артиллеристы нацелили стволы на ее склон.
Проходит несколько секунд. Я только успел сказать чеченскому начальнику: «Смотри вон на ту гору», — и вдруг весь ее зеленый склон, до этого такой мирный и спокойный, словно оторвался и влетел на воздух. Наша батарея «Град» произвела по нему несколько залпов из своих реактивных снарядов.
Это было фантастическое зрелище. На воздух взлетали целые деревья и огромные куски земли. Через несколько мгновений до села донесся громовой грохот.
«Хватит», — сказал я в трубку, хотя тут слукавил немного.
— В чем?
— Дело в том, что я заранее договорился со своим начальником, чтобы артиллеристы произвели из «Града» ровно четыре залпа, не больше и не меньше. Это и было выполнено. Как только прогремел четвертый залп, я тут же сказал в трубку, кстати сказать, отключенную, чтобы огонь прекратили. И он тут же умолк, словно по волшебству. Получилось, что у меня прямая связь с нашими огневыми силами.
Мой маневр произвел потрясающий эффект. Чеченский начальник схватился за голову и завыл, словно раненый зверь. Честно сказать, я даже немного испугался.
«Ты что?» — спрашиваю.
«Дочка моя, — говорит, — с утра собиралась за грибами».
«Я сам люблю грибы собирать».
«На эту самую гору! А я ее не отпустил. Наверно, сам Аллах меня надоумил».
И он снова завыл — как я понял, теперь от радости и от благодарности Аллаху.
Прошло несколько минут. Залпы смолкли, начальник перестал выть, в комнате наступило гробовое молчание.
«Вижу, русский, ты не врешь, — произнес начальник. — Но учти, это село отмечено присутствием нашего президента. Мы будем обороняться до последнего, хотя бы вы всех нас сожгли из своих проклятых пушек».
«Нам не нужно ваше село».
«А что нужно?»
«Чтобы вышел я со своей группой».
«Сколько вас?»
«Четыре десятка».
«Да мы вас в порошок сотрем!»
«Вижу, ты ничего не понял», — произнес я и потянулся к мобильному телефону. Но он остановил меня жестом:
«Ты что, опять гору корежить хочешь?»
Я пожал плечами:
«Зачем гору? Следующий залп будет по селу. То был вариант один, это будет вариант два. Все село превратился в пепел».
«И ты!»
«И я».
Он глубоко задумался. Держу пари, в эти минуты думал чеченец не о родном селе, не о благоустроенных домах, не о своих односельчанах, которые в один момент могут быть уничтожены. И даже не о славном генерале Дудаеве, первом чеченском президенте. А думал он, мне представилось, о своей дочке, которую обожал и которая по его воле тоже обратится в труп.
«Сколько лет твоей дочке?» — спросил я.
Он вздрогнул, как от удара:
«Дочке?»
«Да».
«Семь лет».
«В школу в этом году пойдет?»
«Не твое дело…»
Я видел, что чеченский командир сломлен. Раздумывая, как поступить и, видимо, советуясь с кем-то, он сделал несколько телефонных звонков.
«Где твои люди находятся?»
«В здании школы».
«Возвращайся туда, эти ребята тебя проводят».
«А что потом?»
«Жди распоряжений».
«Только без глупостей. Ты же не захочешь, я думаю, своими руками погубить дочку?»
Он посмотрел на меня с ненавистью, которая полыхнула в глазах желтым пламенем, и указал на дверь.
…Ведя переговоры по рации со своим начальником, я договорился: за нами вышлют группу БТРов, которая вывезет моих людей.
«Затяни подольше переговоры, — попросил он. — К обеду машины подойдут».
Время шло, до обеда было уже рукой подать.
Когда мы вышли на крыльцо, деревенская улица была полна народу. Все село уже, видимо, успела облететь весть, что в здании школы находится русский отряд.
Из разговора со своими сопровождающими я понял, что на землю этого глубинного горного поселения никогда еще не ступала нога ни единого русского солдата. Особенно много возбужденных жителей окружало здание школы.
