«Скорая помощь» появилась очень быстро со стороны Васильевского спуска. Врачи сразу засуетились около Савина, начали оказывать первую помощь на месте. Жгутами перетягивать вены. Народ — ошарашенный, взволнованный, тоже помогал чем мог — выгрузили носилки, уложили Геннадия Савина на них.
— Повезем в больницу, с ним кто-то есть? Есть сопровождающие или он один? — спросил врач.
Тот самый мужчина в кепке и куртке решительно отстранил от себя жену:
— Погоди, Надя. Ты ступай с группой в автобус, я потом в гостиницу приеду. Тут надо помочь — такое дело. Нельзя, чтобы парень один. Тут надо помочь. Я поеду с ним!
Он, кряхтя, влез в «Скорую», оставив растерянную жену. Медсестра проверила жгуты, начала готовить шприц для инъекции. «Скорая» тронулась, воя сиреной.
Геннадий Савин метался на носилках и плакал. Его спутник старался удержать его, успокоить.
— Ну, тихо, тихо, ну что ты, парень. Зачем ты так? Жизнь ведь одна. И чего ты кричишь? Ну, гей ты и ладно. Ты — гей, а я шахтер с Кузбасса. У тебя не стоит на баб, думаешь, у меня стоит? Ты в шахте бывал, нет? Глубина — километр. Каждую смену спускаешься туда вниз и не знаешь — поднимешься ли наверх. Не знаешь, как смена сложится — такое напряжение. Вылезешь наружу, как черт, грязный — мысли одни: как бы пожрать да выпить. Уж не до жены тут, не до постели. Она тоже у меня обижается. А что я могу? Высосан я за смену работой в шахте, высосан страхом до нутра. Так, иногда, ночью жену между ног пальцем пощекочешь, и все… Она уж и не ропщет. А ты кричишь, плачешь, режешь себя… Эх ты, парень… По виду вроде не бедный ты, сумеете уж как-нибудь с женой это самое, ребенка-то… Сейчас вон сколько способов разных насчет искусственного зачатия…
Геннадий Савин смотрел на своего спутника. Его всего трясло — то ли от холода, то ли от боли.
Мужчина снял свою кожаную куртку и укрыл его до пояса.
— Вот так… Ничего, ничего, парень, все образуется. Сейчас в больницу приедем, заштопают там тебя. Жизнь, она пестрая и так вот не кончается. На-ко вот, глотни, авось полегчает.
Он снял с пояса запрятанную под свитером на брючном ремне флягу.
— Вы что, ему водку, что ли, суете? — спросила медсестра. — Ничего лучше не придумали? Нате вот ватку с нашатырем, держите у его носа. Не видите, что ли, он в полуобморочном состоянии?
Глава 37
Показания по существу
— Вы же ничего не знаете, — повторила Женя.
— Я приехала сюда, чтобы узнать и официально допросить вас с мужем. Куда он уехал? — Лиля Белоручка достала протокол допроса.
Женя закрыла лицо руками и опустилась в кресло.
— Пожалуйста, оставьте нас наедине, — попросила Лиля Петра Алексеевича и Раису Лопыреву.
— И не подумаю, это мой дом. И вы сами настояли, чтобы мы все присутствовали. — Раиса Павловна Лопырева после крика все никак не могла успокоиться.
— А сейчас я настаиваю, чтобы вы нас покинули. Я не хочу, чтобы допрос снова превратился в семейный скандал.
— Вы этого уже добились, — буркнул Петр Алексеевич, дернул за руку жену. — Рая, идем отсюда.
Он повернул кресло и поехал к дверям. И Раиса Павловна послушно последовала за ним. Еще минуту назад она орала на домашних, но как только муж велел, сразу ему подчинилась.
Лиля отметила это про себя как любопытную деталь, не более того. Все ее внимание сейчас поглощала Женя.
— Ну и что же происходит между вами и вашим мужем? — спросила она, едва лишь они с Женей остались одни в гостиной.
— Мы — семья. Мы хотим ребенка, нашего ребенка.
— И?
— И мой муж — гей. У него нет физического влечения к женщинам и ко мне.
— И при этом вы живете вместе?
— Да, и мы любим друг друга. — Женя подняла голову. — Я его люблю. Мы с Геной очень близки интеллектуально, духовно. Мы — семья. Гена признался мне, что он гей, после свадьбы, и я это приняла. Мы очень хотим с ним ребенка. Нашего ребенка.
— Вы знали Василия Саянова?
— Васю? Я не знала его фамилии… Только имя — Васенька… Он был партнер мужа, не постоянный, и он пытался нам помочь.
— Как же он пытался вам помочь? — спросила Лиля.
— Это не оргия, то, что на фотографиях, — сказала Женя. — Мы с Геной пытались зачать ребенка естественным способом. Потому что до этого мы очень старались сделать искусственное оплодотворение. Но у меня все отторгается. Врач сказал — это очень долгий процесс, а у меня время ограничено. Надо стараться естественным путем, надо жить с мужем как можно чаще. Ехать за границу лечиться — у нас денег не хватит. Мы вон квартиру купили. И то это тетя денег дала нам, мне… На «суррогат» она денег не даст. Мы с мужем пытались сделать ребенка. Гена увереннее себя чувствует со мной, когда в постели с нами третий — его партнер-гей.
— И вы это терпели?
— Да, я терпела. Я на все пойду ради того, чтобы забеременеть и родить нашего с Геной ребенка.
— А ваш шофер Фархад Велиханов?
— Он играл ту же роль, что и Вася. Он не гомосексуалист. Но он согласился за деньги. Ему нужны были деньги. Гене он нравился, он сам выбрал его по Интернету. И спросил меня — приятен ли он. Я сказала — ничего, сойдет.
— Вы знали о том, что Василия Саянова убили?
— Да, Гена сказал, что его застрелили в машине у клуба, где они познакомились. Клуб «Шарада».
— И что, после смерти Саянова в вашей постели появился ваш шофер, так, что ли?
— Так. Я хочу забеременеть.
— Шофер Велиханов вступал с вами в половую связь?
— Да нет же, не со мной. Гена возбуждается таким образом. — Женя говорила все это совершенно бесстрастно.
— И Саянов, и ваш шофер были убиты. Что можете сказать по существу этих фактов?
— Я не знаю. Мы с Геной их не убивали.
— Вы с Геной?
— Я их не убивала. Мой муж тоже не убивал.
— Вы обсуждали это с мужем?
— Мы говорили. Гена очень переживал из-за Васеньки. У них были теплые отношения.
— В вечер убийства вашего шофера где вы находились? — спросила Лиля. — Я вам задавала этот вопрос на первом нашем допросе и задаю снова. Так где?
— Тут, дома.
— Значит, в первый раз вы солгали?
— Получается, что солгала. Я не хотела… я думала, лучше сказать, что я отсутствовала.
— Вы платили шоферу за его секс-услуги?
— Гена платил ему. Но в тот раз Фархад просто привез машину и документы из автосервиса… ну, в ту ночь он был свободен, мы не стали оставлять его.
— А Василию Саянову ваш муж платил?
— Я не знаю. Думаю, что нет, у них же был роман.
