Желая подышать свежим воздухом, Виктория на короткое время покинула комнату больной матери. Почувствовав запах цветов, сделала глубокий вдох. Остановилась в уединенном месте парка. Достав из кармана апельсин, она села на каменную скамью и начала чистить его, засовывая кусочки шкурки в карман, чтобы потом выбросить.
Лоуренс, появившийся из-за постриженных в форме птиц кустов, заметил ее и застыл на месте. Неравнодушным взглядом зачарованно уставился на нее. Сидевшая на скамье мисс Льюис являла собой привлекательное зрелище. Чуть наклонив голову, сосредоточила все внимание на апельсине. Лоуренс отчетливо разглядел ее аристократический профиль с изящными скулами и маленьким носом. Солнечные лучи золотистыми бликами отражались на ее густых каштановых волосах, водопадом спускавшихся на плечи. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали тени на гладкие щеки. Виктория прикусила нижнюю губу, продолжала делить апельсин и уже собралась полакомиться одной сочной долькой, когда заметила, что к ней приближается лорд Рокфорд. Она увидела его впервые после визита Натана и, вспомнив сердитую перепалку между ними, пыталась представить, как он сейчас относится к ней. И вдруг насторожилась. Украдкой взглянув на его точеный профиль, Виктория подивилась силе и гордости, отражавшейся в каждой черточке этого поразительно красивого лица.
Встав перед ней, Лоуренс уставился в ее лицо. Тело Виктории напряглось, на полупрозрачную кожу под глазами падали темные тени.
– Как дела у вашей матери? – тихо спросил он.
Викторию поразила его неожиданная доброта и вежливый голос.
– Она очень больна, – Виктория обрадовалась тому, что его злость после их последней встречи рассеялась, – уже не кашляет так часто и много спит. Думаю, это ненадолго.
Лоуренс кивнул, храня мрачное выражение лица. Виктория расстроилась, он это видел и решил проявить к ней заботу и доброту, чего требовало создавшееся положение. Сейчас она нуждалась в силе духа, который он мог поднять, а не в ужасных откровениях, что неизбежно случится потом.
– Мне грустно слышать это. Мисс Льюис, я не совсем бессердечен, не совсем равнодушен к вашему положению.
– Я это знаю.
– Я работал в кабинете, когда заметил, что вы вышли сюда. – Он бросил взгляд на парк. – В такой день грех сидеть в четырех стенах.
– И вы решили выйти.
– Вроде того. Хотел извиниться перед вами за тот день. Вы были расстроены…
– Расстроена и сердита, но я жду ответов на вопросы. – Виктория прервала его, желая казаться высокомерной, холодной и недоступной, но только не удрученной, ибо это означало бы слабость и беспомощность.
Лоуренс отвел взгляд, чтобы не видеть озадаченно-пристальное выражение ее больших глаз. Обнаружилось, что ему становится все труднее прибегать к уловкам и молчанию, к чему его вынудил Натан.
– Услышав слова брата, вы имели право рассердиться. Но я не сделал ничего такого, что могло бы вызвать ваш гнев, лишь хотел убедиться, что за вашей матерью ухаживают должным образом. – Лоуренс пристально взглянул на Викторию. – Вы и вправду считаете, что за это я заслужил враждебность с вашей стороны?
Она с трудом сглотнула и отвела взгляд, чувствуя себя смущенной, несчастной, не совсем правой, но и не совсем неправой.
– Я… я даже не знаю, что и думать. Не знаю, чего вы заслуживаете.
К ее удивлению, в глазах Лоуренса, наблюдавших за ней, не было заметно признаков обиды. Вместо этого он лишь скривил губы.
– Что бы вы ни хотели сказать, приберегите это для моего брата.
– Натан очень рассердился. Прошу прощения за то, что обвинила вас во вмешательстве, когда вы решили привести мою мать сюда. Возможно, по мне это не заметно, но я действительно благодарна и уверяю вас, лорд Рокфорд, у меня нет желания нарушать покой ваших домочадцев.
Этот искренний взгляд, испытующий, задумчивый, признательный, заставил Лоуренса почувствовать себя отвратительным мошенником. Он помолчал, затем широко улыбнулся:
– Спасибо. Я ценю вашу откровенность. Надеюсь, слуги оказывают вам должное внимание.
Виктория посмотрела в его голубые глаза и почувствовала, как ее тело покалывает. Она захлопала глазами, нахмурилась.
– Хорошо, что вы спросили. Да, спасибо. Все очень добры ко мне.
– А дом вам нравится?
– Очень, кому же он может не нравиться? – спросила Виктория с восторгом и теплотой в голосе. Она опустила глаза. Возникло странное ощущение, будто ее нервы оголились. Непонятное ощущение. Хотелось приписать его ветерку, но ведь было совсем не холодно.
Лоуренс, стоявший рядом, приподнял брови, на его губах играла улыбка хищника. Платье Виктории вряд ли можно было назвать модным, но оно ладно облегало фигуру, подчеркивая ее изящность, что вызвало у Лоуренса желание ощутить ее теплоту.
– Вы с братом близки? – осмелилась спросить Виктория.
Подняв голову, он поймал ее взгляд.
– Близки настолько, насколько могут быть братья. До тех пор пока он не женился на Диане Эллингем и не купил Грейндж, расположенный на полпути между этим местом и Кранбеком. В мое отсутствие он управлял имением.
– Теперь вы вернулись и можете заняться этим сами. – После некоторой заминки Виктория пыталась поймать его взгляд.
– Временно. Я веду дела в Лондоне, где провожу большую часть времени. Либо там, либо на борту своего корабля, на котором часто ухожу в другие края.
– Это интересно. Как называется ваш корабль?
– Мисс Льюис, я владею целой флотилией, правда, мне больше нравится «Сарацин». Видите ли, это было мое первое судно. Я очень горжусь им.
– Разве кораблям обычно не присваивают женские имена?
– Только не у меня.
– Почему?
– Так надежнее.
– А женщины ненадежны. – Виктория наклонила голову.
В ответ он криво улыбнулся, как человек, потерявший вкус к жизни, и покачал головой.
– Вижу, вы циник, лорд Рокфорд, – заметила Виктория и улыбнулась.
– Совершенно верно, но меня не изменить. Вы бывали в Лондоне?
– Нет, но мне всегда хотелось побывать там. Моя подруга Амелия Фенвик собирается туда этим летом вместе с родителями. Ее бабушка леди Элсуорти живет в северной части Лондона. Меня пригласили поехать с ними.
– И?..
– Я отклонила приглашение, когда мать в таком положении.
– Да, разумеется. Кстати, как ваша рука? Надеюсь, лучше.
– Да, спасибо, намного лучше.
– Я рад слышать это. Идем. Прогуляемся немного.
Виктория заметила, что Лоуренс не просил, а приказывал. Какое-то время они шли молча, потом он остановился и взглянул на ее апельсин:
– Смотрится аппетитно. Вы собирались отведать его, но я помешал. Не стесняйтесь меня.
