Вспомнив, что сегодня мужчина вторично задает этот вопрос, Виктория не отвела взгляд. Сверкавшие голубые глаза разглядывали ее с огромным интересом, будто она достойна пристального и глубокого изучения. В то же время его глаза излучали неподдельный восторг. С каждым мгновением казалось, будто Виктория съеживается все больше.
– Со мной все в порядке, – ответила она и тут же отвела взгляд.
– Вы в Эшкомб?
– Да, но это вас не касается.
– Как раз наоборот, касается, – вкрадчиво ответил Лоуренс.
– Каким образом?
– Вы находитесь на моей земле.
После этого заявления наступила оглушительная тишина.
– Понимаю, – ответила Виктория тихим сдавленным голосом, догадавшись, с кем разговаривает, и поняла, что угодила в ловушку. Тем не менее постаралась не показать это. – Вы – лорд Рокфорд!
До этого Лоуренс был удивлен, сейчас же немного растерялся.
– Вы слышали обо мне?
– Кто же в этих краях не слышал о вас?
Опасаясь потерять самообладание, Виктория кивнула и пошла дальше.
Клара провожала ее взглядом, затем в отчаянии набросилась на Лоуренса, видя, как тот теплым взглядом провожает удалявшуюся девушку. Обидевшись на то, что он смотрит на нее совсем не так, Клара дала волю гневу, злобно сверкнув глазами.
– Почему ты ничего не сделал? Поверить не могу, эта девчонка сломала мой хлыст. Я не знаю, кто она, но клянусь, она поплатится за это. Неотесанная наглая девица. Ее следует поставить на место. – Она не сводила глаз с удалявшейся девушки с прямой спиной и высоко поднятой от негодования головой, шляпка которой прыгала на спине.
– За что? За сломанный хлыст или уязвленную гордость? Будь разумной, Клара. Ты ведь собиралась ударить ее. Она лишь защищалась.
Клара посмотрела на него в упор, лицо исказил гнев. Она пыталась скрыть боль, вызванную его явным интересом к Виктории.
– Как ты смеешь занимать сторону этой девчонки и выступать против меня! Она всего лишь выскочка.
– Не говори глупостей. Успокойся. Держи эмоции в узде. Ты и так загнала ее в канаву. Меня удивляет то, как ты на это отреагировала. В обычных условиях ты бы даже не снизошла до того, чтобы заговорить с такой девушкой, тем более признать ее существование, пытаясь нанести удар.
– В любом другом случае я бы осадила ее за такую дерзость, но не могла же я проехать мимо, когда она упала в канаву.
– Если бы ты ударила ее хлыстом, могли бы возникнуть большие неприятности. Поехали. Я провожу тебя до Грейнджа.
Разозленная и обиженная его безразличием, Клара решительно потянула поводья, развернула лошадь и ускакала, смахнув предательскую слезу, катившуюся по щеке.
Диана, ее сестра, вышла замуж за Натана, младшего брата Лоуренса, а Кларе хотелось любой ценой заполучить в мужья Лоуренса Рокфорда, только что вернувшегося из зарубежных странствий. Но тот относился к ней чуть вежливее, чем к слугам. Клара смотрела на него с нескрываемой тоской всякий раз, когда он наведывался к брату в Грейндж. Вопреки циничному поведению, в нем чувствовался самец, привлекательный, как грех, и столь же озорной. При этой мысли ее сердце билось быстрее. Каждый, кто заглядывал в эти циничные голубые глаза, догадывался, что в превосходном Лоуренсе затаился отнюдь не робкий наивный дух. Скакал ли он верхом, танцевал ли на балу, он выглядел в кругу спутников пантерой среди безобидных котят.
Вдруг Лоуренс вспомнил, что забыл спросить имя юной леди. Нет сомнений, она одна из девушек, живущих в деревне. Он пожал плечами и продолжил путь.
Как только лорд Рокфорд и его спутница скрылись из виду, Виктория замедлила шаг. Нервы натянулись, гнев не знал границ. Постепенно шок и возмущение тем, что с ней говорили свысока и чуть не ударили хлыстом, проходили. Виктория чувствовала стыд оттого, что только что вела себя неподобающим образом в присутствии лорда Рокфорда из Стоунгрейв-Холл.
А та женщина, кем бы она ни была, выказала невоспитанность и высокомерие. Видно, выходка наездницы и реакция самой Виктории говорили о том, что годы, проведенные в школе-интернате, где твердили о необходимости всегда вести себя с достоинством, грациозно и утонченно, ее ничему не научили. Она по-прежнему оставалась дочерью учителя деревенской школы, и люди вроде Клары всегда напомнят об этом. Виктория надеялась, что больше не увидится с той парочкой. Такие люди жили в недосягаемом для нее мире и поэтому навсегда исчезнут из ее жизни.
Виктория добралась до деревни. В огромном пространстве, покрытом вереском, паслись овцы, деревенские жители занимались своими делами. В дальнем конце зеленого луга находился постоялый двор «Погонщик скота» и кузница мистера Прайса. На следующем доме красовалась вывеска мастерской по ремонту колес, далее булочная мистера Уоллера, затем мясная лавка, после нее деревенский магазин, в котором продавалось все, что могло понадобиться в сельской жизни.
Взгляд Виктории застыл на здании в стороне от деревни, в конце мощеной дорожки напротив церкви. К горлу подкатился ком. Это была школа, где учительствовал ее отец. После его смерти они с матерью перебрались в коттедж за церковью. Дойдя до него, она открыла ворота, подошла по короткой тропинке к двери и заметила, что цветник зарос и требует немедленного ухода. Виктория потянула за ручку и обнаружила, что дверь заперта. Она приблизилась к окну и заглянула внутрь. Матери не было видно, огонь в камине не горел. К тому же Виктория не увидела знакомого стола и кресел у камина. Она нахмурилась и отступила от окна. Может быть, миссис Ноулс, жившая по ту сторону дороги, знает, где разыскать мать.
Миссис Ноулс, невысокая занятая, домовитая вдова, жившая вместе с сыном Недом, всегда с добротой относилась к ней и матери. Сын занимался лошадьми хозяина в Холле. Увидев Викторию на пороге дома, миссис Ноулс от удивления раскрыла рот, обрадовавшись, и пригласила ее войти в дом.
– Вы только взгляните. Ты стала настоящей красавицей. Мать будет горда тобой.
В коттедже было тепло, среди запаха выпечки чувствовался аромат пчелиного воска. К деревянному полу были прикреплены ковры, к камину придвинуты два удобных кресла, под окном на столе с раздвижными ножками лежала стопка аккуратно сложенного белья, стоял медный кувшин с весенними цветами.
– Наверное, тебе не терпится узнать, где мама.
Миссис Ноулс предложила ей сесть у камина и выпить чашку чаю. Виктория отказалась.
– Да, миссис Ноулс. Я хотела преподнести ей сюрприз. Я… я знаю, в последнее время ей нездоровится. Я очень переживала за нее. Потому и приехала, не могла больше оставаться в школе, зная, что она больна.
– Да. Разумеется, ты права. Ей стало совсем плохо после того, как ты вернулась в школу. Я советовала ей написать, чтобы ты вернулась и поухаживала за ней, но она и слышать не захотела об этом.
Виктории стало стыдно. Мать начала кашлять больше года назад. В действительности ее уже пару лет донимал кашель, который она называла щекочущим, но отказывалась выяснить его причину. Прошлым летом кашель редко прекращался, и мать уступила просьбам дочери позволить врачу осмотреть себя. Тот подтвердил, что у нее чахотка. Смирившись с тем, что жить ей осталось недолго, мать настояла, чтобы дочь вернулась в школу и училась до тех пор, пока болезнь совсем не одолеет.
