– Вы хотите сказать, что желаете поговорить о своей матери?
– От этого никуда не уйти. Когда-нибудь придется ставить точки над «i». С тех самых пор, как мне сказали, что женщина, которая считалась моей матерью, таковой не является, я всячески старался забыть обо всем. Настоящая мать для меня умерла. Я поставил крест на этой теме.
– Но все вышло иначе, когда вы узнали обо мне. – В глазах Виктории заблестели слезы. – Я страшно переживала, у вас было время свыкнуться с этим. Я узнала, кто вы, лишь в тот день, когда должна была выйти замуж за Лоуренса.
– Знаю и, поверьте мне, проклинаю Клару за то, как она поступила с вами.
– Я не осуждаю ее, она сказала мне правду. Мне понятно, почему вы относились ко мне столь враждебно, когда мы впервые встретились. Вам не следовало скрывать от меня правду.
– Простите меня. Конечно, вы правы. Вашей маме следовало рассказать вам все. – Натан с сожалением взглянул на нее. – Настоящий кошмар, правда?
– Да, к сожалению, это так. Но мы оба переживаем его по-разному. Однако ситуация улучшается. – Вдруг Виктория улыбнулась Натану, тот кружил ее, их шаги идеально сочетались. – Я рада, что вы пригласили меня на вальс.
– Я тоже, – ответил Натан, улыбаясь ей в ответ.
Лоуренс вошел в танцевальный зал через застекленные створчатые двери и заметил Викторию. Та была вместе с Амелией. Обе оказались в центре внимания группы молодых франтов, разодетых в нелепые одежды ярких тонов. Могло показаться, будто Виктория обрела известность благодаря тому обстоятельству, что бросила его. Лоуренс сделал вид, будто не заметил ее. Отошел в тень и холодным взором следил за ней. Ему было мучительно наблюдать за тем, как она разговаривает и смеется, будто у нее нет никаких забот. Почему Лоуренс вел себя так, будто между ними ничего не случилось, а Виктория всего лишь хорошенькая девушка, однажды привлекшая его внимание? Как он мог? Ведь он окаменел от потрясения.
«По правде говоря, я не переставал желать ее», – подумал он, испытывая горькое раздражение. Он желал ее с того мгновения, когда встретил на пустоши, да и сейчас тоже. Он напрягся от вожделения, видя ее в прекрасном платье, с высоко подобранными волосами, перехваченными золотистой лентой.
Лоуренсу так хотелось подскочить к юному лорду, склонившемуся к уху Виктории, державшему ее за руку, и отшвырнуть в сторону. Как он посмел касаться того, что принадлежало… должно было принадлежать ему. Боже милостивый, что с ним происходит? Как можно допустить, чтобы женщина оказывала на него подобное воздействие?
Оторвав глаза от круга поклонников, Виктория заметила его. Извинившись, пыталась успокоить расшалившиеся нервы. Лоуренс опирался о балюстраду и смотрел на танцующие пары через застекленные двери. Она видела его профиль. Его лицо выражало горечь и отчаяние. Виктория почувствовала угрызения совести. От волнения и трепета ее пульс забился быстрее. Она приблизилась к нему. Казалось, Лоуренс смотрел сквозь Викторию, его голубые глаза пронзили ее.
– Лоуренс, – прошептала Виктория.
Услышав ее голос, он уставился на нее.
Его точно высеченное из гранита лицо являло собой непроницаемую маску. Виктория занервничала и лишь заметила, что он напрягся. Она одарила его взглядом, лишь ей присущим, чем растопила его сердце. Нежный взгляд янтарных, подернутых влагой глаз молил расслабиться, улыбнуться. Лоуренс начал забывать о чувствах, вызванных ее бегством. Ему хотелось задушить Викторию в объятиях, раствориться в ней.
– Потанцуем? – предложил он, когда оркестр заиграл вальс.
– С огромным удовольствием, надеюсь, лорд Фолконбридж не видит нас.
– Почему это вас так волнует?
– Он повздорил с джентльменом, с которым я танцевала в прошлый раз. Когда тот джентльмен отказался покинуть зал, лорд Фолконбридж предложил ему выйти и решить разногласия на природе.
Несмотря на нелепость случая, Лоуренс ощутил смутное раздражение. Такого чувства он ранее не испытывал, но на этот раз понял, чем оно вызвано. Случился первый острый приступ ревности в его взрослой жизни.
– Виктория, вас влечет к нему?
– Нет, – ответила Виктория и тихо рассмеялась, видя его мрачный взгляд. – Он ревнивец, вот и все.
– Ведьма! – пожурил он, взял ее за руку и привлек к себе. – Видно, у Фолконбриджа исключительно хороший вкус, особенно по части женщин, сейчас я точно знаю, что чувствует этот несчастный парень.
– Вы ведь не хотите, чтобы я поверила, будто вы ревнуете? – спросила Виктория, закатывая глаза.
– Еще полчаса назад, – Лоуренс жадно уставился на ее губы, – я бы сказал, что неспособен на столь низменное чувство.
– А сейчас?
– Сейчас не столь уверен.
– Что вы имеете в виду?
– Что касается вас, я ни в чем не уверен. Особенно после того, как вы сбежали. И эта неуверенность растет с каждым мгновением.
– Правда? Но с какой стати вам ревновать? Мне казалось, мужчина может испытывать ревность, если считает, что соперник способен отнять у него возлюбленную. После того, что случилось между нами, ваше полное безразличие ко мне не оставляет сомнений. Какой смысл в таком случае ревновать другого мужчину?
– Возможно, вы ошибаетесь. – Лоуренсу не без труда удалось выдавить слабую улыбку. – Честно говоря, думаю, нам лучше окончательно разобраться в том, что происходит между нами и чего мы хотим. – В глубине души он понимал, что ведет себя неразумно, но за последние недели она непонятным образом перевернула его чувства и настроение, повлияла на способность принимать решение. – Вы согласны?
– Да… думаю, да.
– Тогда танцуйте со мной, и посмотрим, к чему это нас приведет.
Виктория позволила увлечь себя к ступеням террасы. Но вдруг заколебалась.
– Мы совершаем ошибку. Все будут смотреть на нас и думать, что мы снова вместе.
– Пусть думают. Они могут сплетничать и строить догадки сколько хотят. Это никак не скажется на том, чем все закончится.
– Но вы не понимаете. Конечно, я заслуживаю их презрение и осуждение.
– Видно, вы недооцениваете мои способности вести хитрую и тонкую игру. Увидев нас вместе, они от растерянности не будут знать, что и думать.
Виктория позволила Лоуренсу провести себя через застекленные двери.
Несмотря на уверенность, Лоуренс, войдя в зал, огляделся исподтишка и догадался, что Виктория не ошиблась. Пожилых матрон охватило волнение. Взглянув на Викторию, Лоуренс обнял ее за талию и взял за изящную руку.
– Поднимите голову выше и либо зарежьте меня, либо заигрывайте со мной, – тихо приказал он, – но не смейте робеть, иначе все окружающие посчитают, будто вы чувствуете за собой вину.
Виктория, уставившаяся на его грудь, откинула голову и с изумлением взглянула на него. Затем до нее дошло значение его слов, и она догадалась, какого поведения Лоуренс ожидает от нее.
