Что-то удерживало Викторию. Лоуренс вел себя непринужденно, точно у себя дома, а путавшиеся мысли подсказывали Виктории, что он относится к ней с холодной небрежностью. Это отдавало чем-то непристойным.
– Лоуренс, нам надо поговорить. Нельзя уходить от сути вопроса. Мне следует объясниться, я должна кое-что сказать вам.
– Виктория, я пришел сюда не заниматься разговорами, – возразил он и направился к ней. – Когда вы говорили, что хотите видеть меня, у меня сложилось впечатление, что вы предлагаете нечто большее, чем разговоры. Может быть, я ошибся?
– Нет… только я… не ожидала, что вы явитесь ко мне в спальню. Я… в спальне никогда раньше не принимала мужчину.
– Мне это известно. – Лоуренс коснулся ее лица, запуская пальцы в волосы. – Вы уже умеете целоваться. Мне интересно, станете ли вы целовать меня так, как это бывало раньше, прежде чем пригласить в свою постель.
От этих слов ей стало жарко, она понимала: у нее нет ни желания, ни сил выгнать его.
– Конечно, я буду… только… я надеялась, что сначала вы поцелуете меня.
Лоуренс удерживал ее взгляд. Он знал и понимал Викторию и был смущен больше прежнего тем, что собирался делать с ней. Когда они собирались пожениться, он обещал положение и надежное будущее. Тогда она оставалась девственницей, и он не возражал, ибо собирался блюсти все приличия. Однако сегодня она готова расстаться с девственностью, не ставя никаких условий. В это мгновение разум впервые напоминал ему, что от Виктории следует держаться подальше, если у него осталась хоть капля совести.
Но слабые возражения разума не могли удержать его. Лоуренс желал ее и решил овладеть. Она лишила его достоинства и будущего, которое они могли бы разделить вместе как муж и жена. Ни разум, ни какая-либо другая сила на свете уже не могли его удержать.
Лоуренс опустил голову и впился губами в уста Виктории, затем его губы устремились к ее шее, подбородку, уголкам рта, щеке, лбу. Крепкими руками он с поразительной нежностью гладил ее волосы, собирал их вместе, взвешивал в ладони, наслаждался шелковистой мягкостью. Виктория трепетала, чувствовала, как слабеют ноги, в животе завязывается узел, тепло растекается по всему телу. Он поднял ей голову и снова прильнул к губам.
Виктория коснулась его груди, обняла его за шею, привлекла к себе и поцеловала с какой-то робкой опытностью и инстинктивной чувственностью. Лоуренс почувствовал растущее удовольствие и неожиданную радость, сдерживать которую становилось все труднее. Он оторвался от губ и прильнул к ее щеке, затем к виску, целовал нежное лицо. Коснувшись языком ее губ, раздвинул их и вонзил ей в рот язык, как человек, тщетно пытающийся утолить голод. Эта женщина в руках Лоуренса стала послушной ученицей, растаяла, впилась губами в его уста и стала целовать. Бездонные янтарные глаза неумолимо влекли его в свои глубины.
После мгновения, показавшегося целой вечностью, Лоуренс перестал целовать Викторию, отступил назад и быстро снял рубашку. Его ладонь скользнула по ее руке. Виктория обхватила Лоуренса за шею, их уста снова слились в поцелуе. Целуя ее, он сумел ослабить тесемки платья и снять его. За платьем тут же последовала рубашка. Виктория даже не успела выразить хотя бы подобие возражения, она желала его не меньше, чем он ее.
Она погладила шелковистые черные волосы, которые покрывали его грудь и, сужаясь, спускались к ремню брюк. Лоуренс издал гортанный стон, свободной рукой обхватил ее за спину, крепче привлек к себе, поднял на руки, продолжая ласкать устами, затем обнял. Желание достигло предела, нежность перешла в мучительную страсть, требовавшую утоления. Виктория обняла его за шею, прижалась лицом к груди. Он понес ее к кровати и опустил на покрывала. Те оказались мягкими, издавали приятный запах, манили. Виктория погрузилась в покрывала и взглянула на мужчину, который стоял рядом. Лоуренс запустил пальцы за пояс, что-то потянул, и брюки упали на пол, мужское достоинство обрело свободу, уже созрело для того, чтобы сполна утолить желание. Виктория обмякла, лишилась сил, воли и, казалось, растаяла.
Лоуренс навис над ней. Он целовал ее в шею и шептал нежные слова. Она держалась за его плечи, теряя способность думать, ведь сколько фантазий вдруг начало осуществляться. Все обретало реальность. Лоуренс был настоящим, находился здесь, его сильные руки обнимали Викторию, губы нежно, но настойчиво целовали ее уста. Она чувствовала теплоту и запах сухощавого крепкого тела. И это не сон.
От безграничного удовольствия Виктория, похоже, парила в бесконечном пространстве. Исступление росло с каждым мгновением, для нее перестало существовать все, кроме мужчины и волшебства. Уста Лоуренса были жаркими, как и руки, блуждавшие по ее телу, ласкавшие груди, это были уже не прежние нежные ласки, а настойчивые, жадные и властные.
Они предались любви как равные партнеры, хорошо понимали друг друга. Виктория ощутила потрясающую свободу. Лоуренс испытывал не меньшее удовольствие, чем она. Виктория охотно подстраивалась под него. Вскоре Лоуренс стал частичкой ее существа, она почувствовала боль и подумала, что умрет, но вдруг испытала новое невероятное чувство, нечто изумительное, потрясающее. Они стремились слиться, каждое движение его тела распаляло ее. Виктория страстно обнимала Лоуренса за плечи, затем вцепилась ногтями в его спину. Он тихо стонал от удовольствия и этим воодушевлял ее. Виктория целовала его все настойчивее, ласкала крепкую грудь, наслаждалась сильным телом. Лоуренс прижал ее к постели, ей хотелось слиться с ним. Она напоминала котенка, который пускал в ход когти и мурлыкал, когда удовольствие брало верх над разумом. Виктория терялась, погружалась в небытие, настойчиво манившее ее.
Небытие приближалось, заполняло ее, она вцепилась в Лоуренса, ласкала его, выражая чувства сердцем, душой и телом. Любовные утехи сближали, превращали в единое целое. Лоуренс подался назад, чуть не покинув ее. Она воскликнула, когда он снова заполнил ее, тела обоих сближались, пытаясь слиться воедино.
Блаженство росло, он принадлежал ей, она принадлежала ему, никто не сможет остаться самим собой, пока тела извивались под сопровождение музыки любви. Виктория чувствовала, что больше не выдержит ни одного мгновения. Лоуренс вздрогнул. При бледном свете луны, проникавшем в комнату, она почувствовала, как он извергает энергию, разрывает ее тело на миллион мерцающих кусочков и погружает в бездну экстаза.
Глава 10
Сон надвигался на Викторию, точно густой туман. Пока разум блуждал без всякой цели, она открыла глаза и оглядела незнакомую комнату, оклеенную обоями с ворсистым рисунком. Серый рассвет проникал сквозь щели в занавесках. Она с удивлением заметила, что свечи все еще горят. Ее пробуждавшиеся мысли распадались на фрагменты. Обнаружив, что лежит под одеялами совершенно нагая, вдруг ощутила просветление в голове.
– Лоуренс? – прошептала она, отчетливо вспомнив приключения ночи во всех подробностях. Виктория скорее почувствовала, нежели заметила, что постель рядом с ней пустует. Приподнявшись на горе пуховых подушек, она отбросила тяжелые волосы от лица.
