* * *
С благодарностью посвящаю эту книгу моим милым редакторам, прошлым и нынешним: Мэдди Уэст, Люси Гилмор и Мэган Хэслам, – без их тяжкого труда, юмора и терпения все мои книги получились бы не такими яркими
Глава 1
– Ты следующая, – сообщила вдовствующая герцогиня Деттингем своей старшей внучке Персефоне Сиборн и чопорно кивнула на букет поздних китайских роз.
Этот свадебный букет прилетел Персефоне от Джессики – счастливой новобрачной; она бросила его в толпу подруг, перед тем как отправиться в свадебное путешествие со своим по уши влюбленным мужем.
Персефоне вдруг показалось: нежные розы в ее руках внезапно превратились в стебли чертополоха и жгучей крапивы, она чуть не выронила букет в пыль. Точный бросок ее лучшей подруги Джессики ясно показывал: какой же та стала прозорливой с тех пор, как влюбилась в Джека Сиборна, герцога Деттингема. Персефона поймала этот букет просто механически, а не из желания быть следующей невестой, как того требовала традиция. Раздумывая, кого же на этот раз бабушка прочит ей в женихи, она ответила вдовствующей герцогине холодным взглядом и молча прокляла всех свах до десятого колена.
– Пожалуйста, не будем портить друг другу настроение в такой особенный для моей Джессики день, – вмешалась леди Пэндл, мать новобрачной.
Ее младшая дочь только что счастливо вышла замуж за внука вдовствующей герцогини, но леди все-таки постаралась спасти Персефону от властной родственницы. Девушка была за это ей очень благодарна.
– В любом случае мисс Бритлс и сэр Джон пойдут к алтарю раньше меня. Все признаки взаимного согласия налицо, – вслух подумала Персефона.
Ее безумно удивляло: Джек и Джессика – такие разные и внешне, и по своим характерам, но тем не менее они смотрят друг на друга влюбленными глазами и выглядят последние недели очень счастливой парой. Сэр Джон и его возлюбленная безошибочно находили друг друга в этой толпе друзей и аристократов, приглашенных на самую блестящую свадьбу, в обществе ее даже признали свадьбой года, не говоря уже о свадьбе сезона. Персефона запоздало поняла: не следовало говорить об этом вслух, привлекая внимание старой герцогини, и от всей души пожалела о резвости своего языка.
– Фу! Они все-таки староваты, чтобы изображать влюбленную юность, да еще в такой смехотворной манере, – громко высказалась старая леди и метнула яростный взгляд в сторону упомянутой пары.
Мисс Бритлс инстинктивно сделала шаг назад, и сэр Джон Коултер обернулся и сердито посмотрел, в чем дело. Почуяв добычу поинтересней, чем упрямая внучка, вдовствующая герцогиня мгновенно забыла про своих невольных собеседниц. Персефона и леди Пэндл тут же постарались смешаться с гуляющей по прекрасным садам толпой.
– Сэр Джон, кажется, в полной готовности вести сражение, – смущенно пробормотала леди Пэндл.
– Он защитит мисс Бритлс от моей бабушки-драконихи. Такая самоотверженность еще выше подняла его в ее глазах, – откликнулась Персефона.
– Значит, с нашей стороны не было уж таким малодушием оставить ее светлость развлекаться с ними в своей привычной манере, – согласилась леди Пэндл. Она тащила Персефону к одной из своих дочерей: та стояла со своим заботливым мужем, держала на руках маленького сынишку и с присущим ей добродушным юмором наблюдая за счастливым семейным торжеством.
– Не обращай внимания, дорогая Персефона. Ее светлость не выносит деревенской жизни больше одного дня и, должно быть, уже соскучилась по городской вони и шуму. Ты ведь все равно не оставляешь своей упрямой привычки делать все по-своему, невзирая на ее любимое занятие заставлять внуков крутиться как уж на сковородке.
– Не представляю более невыносимого и раздражающего бремени для бедняжки вдовствующей герцогини, чем быть бабушкой столь неблагодарных внуков. Ох уж мне это последнее поколение Сиборнов, – ядовито заметила Ровена, леди Тремейн и передала своего сына и наследника сэру Линстоку.
В саду поблизости маячила их няня, которую явно удивляло, что родители не хотят оставить младенца на ее попечение. С ребенком удобно появляться на торжествах по достижении им такого разумного возраста, когда его будет видно, но уже не слышно. Если тот день вообще когда-то наступит в энергичном семействе Тремейн, насчет чего Персефона сильно сомневалась.
Неотразимо красивый баронет с кроткой улыбкой взял на руки сына и пожал плечами, признавая, что заслуженная за многие годы репутация гуляки и повесы теперь разрушена. Сначала это сделала его единственная и неповторимая жена, а теперь еще и здоровый бутуз, которого он безмерно и откровенно обожал. Его темные глаза светились такой радостью и нежностью при виде сынишки! Персефона даже не предполагала, что когда-нибудь увидит что-то подобное. Сэр Линсток так трогательно и умело укачивал своего сына, словно имел не одного ребенка, а целый выводок детей, то есть много лет занимался ими и был им любящим отцом. Долгое время он с наслаждением соответствовал своей репутации лондонского красавца-прожигателя жизни. Однажды на званом вечере он посмотрел в смеющиеся голубые глаза леди Ровены и пал к ее изящным ножкам, словно какой-то провинциальный юнец.
– Похоже, герцогиня скоро возмутится, что ей не оказывают заслуженного почтения, и потребует скорого отъезда домой. Хотя, если бы дело касалось кого-то еще, подобную стремительность она сочла бы недопустимой, – лаконично заметил сэр Джон. – Ее кучер наверняка уже готовит лошадей к выезду.
Персефона засмеялась. Она болтала со всеми прибывающими членами семьи Пэндл и наслаждалась их остроумной и приятной компанией. Однако все портили мысли о браке. Почему-то семейная жизнь леди Ровены и сэра Линстока вызывает у нее нервную дрожь. Ей почти двадцать два, а значит, давно надлежит обзавестись супругом хотя бы для того, чтобы мать перестала беспокоиться о будущем старшей из своих дочерей. Однако за три успешных сезона Персефона так и не встретила джентльмена, которого рискнула бы терпеть всю оставшуюся жизнь в священных семейных узах.
Ее снова пронзила дрожь: она представила, как встречается с воображаемым женихом в свадебных покоях перед брачной ночью и полностью доверяет ему себя. Вина за этот страх лежала на ее родителях. Пер се фона помнила, как счастливы были мать и отец и как отчаянно тяжела стала жизнь леди Мелиссы без ее любимого мужа. Сиборны все были однолюбами, напоминали лебедей-неразлучников. Правда, одно очень впечатляющее исключение составлял ее дедушка: в прошлом известный распутник. Он женился на ее бабушке исключительно ради денег и завел себе целую армию экзотических любовниц, как только детскую Эшбертона наполнили громогласными воплями его отпрыски. Персефона часто думала, не из-за его ли пренебрежительной неверности бабушка Деттингем так раздражительна – даже спустя столько лет после смерти распутного мужа.
Однако несмотря на этот наглядный пример, Персефону передергивало от отвращения при одной мысли о браке без любви. Она точно знала, что ей нужна будет брачная постель только в случае настоящей страстной любви, и совершенно не могла представить себе последнее. Она наверняка может стать среди родственников предметом насмешек, но уж лучше так, чем отдаться нелюбимому человеку. Ясно, нежеланного мужа она постепенно возненавидит, но будет жить с ним ради детей и достойного положения в обществе.
