— А почему Григорий Волконский его уничтожил? — вспомнив рассказ Макса, удивилась я. — Если он «желал» объединить в вязке представителей двух «изолированных» волчьих родов, договор бы стал надежным основанием для его намерений.
— Тут все просто. Не было в том договоре подобного пункта. А как только твой отец узнал, что у него родилась дочь — в перспективе единственная наследница изначальной семьи, то сразу понял: вот он, единственный шанс заполучить общего потомка обоих стай! Надо лишь обязать одного из белых волков повязаться с тобой.
— Но… — я вновь растерялась. Кто-то же распространил среди волков информацию об этом пункте, и точно не Григорий Волконский. Явно это сделали хранители! Выдали желаемое за действительное. И подтвердили этот факт собственным авторитетом.
— Ты размышляешь о нашей роли в этой истории? — Томаш усмехнулся.
А я резко кивнула. Вот и пойму цели этих интриганов.
— Мы должны были вмешаться еще когда дед Андрея отделался от потомков изначальной семьи и захватил власть над волчьим сообществом. Но все было проделано так ловко… Подобный подход противоречит нашей природе. Вот и ухватились за возможность проучить белый клан. Им тоже не стоит отрываться от земли, можно закончить так же плохо, как их предшественники.
— Вы обманули всех и подыграли Волконскому, заявив о новом условии — объединении в пару?
— Да. И наш авторитет настолько велик, что никто не поставил наличие в договоре этого пункта под сомнение. Не потребовал удостовериться, изучив оригинал лично.
— Но… как можно было быть уверенным, что бурый клан выберет для вязки меня? — их логика не укладывалась в голове.
— Вероятность была огромна, учитывая нелюбовь Фирсанова к тебе и его неприязнь к клану белых волков. И мы натолкнули его на эту мысль. Через твою мать — напомнив ей о взлелеянной мечте Волконского; через рысей — которые подбросили альфе бурой стаи мысль извести белый клан болезнью «изначальных», чтобы в перспективе заполучить больше территории и власти. Так что выбор Фирсанова был предопределен.
— Ясно, — я поморщилась от ощущения брезгливости: противно было вот так откровенно услышать, что с твоей судьбой и правом на счастье никто не считался.
Томаш неожиданно мягко усмехнулся:
— Не думай о нас совсем уж плохо. Порой ради света приходится пройти через самую беспросветную тьму. Так и тебе… Вам. А мы лишь следуем своему видению выхода из создавшегося тупика, исполняем обязанности хранителей. На нашем месте сложно быть мягкими и жалостливыми. Вам же мы стремимся помочь. Так, как сами видим эту помощь.
О да! Сейчас Андрей особенно может оценить эту помощь! Да и мое ранение еще не забылось. Все — лицемеры и интриганы!
— Вы вчера могли нам помочь? — спросила прямо. — Когда случилось нападение? На вашей «безопасной» территории!
— Могли, — медведь и не думал смущаться. — Мы все контролировали, были рядом, наблюдали…
— Но не вмешались! — с болью выкрикнула я, вскакивая на ноги. Перед глазами вновь встала картина жутких ранений белого.
— Нет! Наоборот, мы всячески способствовали нападению, именно мы подтолкнули к нему рысей, пустив интересный слух. Что если погибнут оба наследника разом — на волчьих территориях начнется хаос и смута, и это сделает их легкой добычей. Рыси давно «облизываются» на ареал стаи песочных волков, что примыкает к их территориям. И даже это не основная причина…
До этого момента я напряженно вслушивалась в слова медведя, а тут безвольно осела в кресле. Что еще?!
— Вы оба должны начать мыслить иначе. А на такие перемены могут подвигнуть лишь самые трагичные события. Вам были уготованы все эти трудности. И, надеюсь, они изменили вас… для нужного будущего. Изменили каждого!
«Трудности?!» Потрясающая формулировка. Волчица выдала мое бешенство отрывистым и резким рыком. Медведь мгновенно вскинулся, пристально уставившись на меня уже не человеческим взглядом.
— А какое оно — нужное будущее? И нужное кому? — в моем тихом вопросе отчетливо прозвучала горечь, что снедала душу.
— Никто не сможет ответить на этот вопрос, кроме вас. Мы можем планировать, строить теоретические версии, но каким оно станет — зависит от вас. И нужно оно всем, но вам в первую очередь. Поверь, появление Андрея Добровольского на территории бурой стаи и для нас стало сюрпризом, мы ожидали кого-то из бет. Но у Дамира просто чутье на неприятности! На землях волков должен установиться исконный порядок, законная власть и четкая ее преемственность. Я просил Макса донести до тебя важную мысль — перестань жить эмоциями! Стань ответственной и взрослой — думай о своем народе. Думай, как их властительница, как та, что обязана нести бремя принятия решений. Не тебе мыслить категориями маленького женского счастья!
Опешив, потрясенно уставилась на Томаша. Чего они от меня хотят? Это же абсурдно!
— Я для себя уже все решила, — сказала, опустив взгляд на собственные, нервно сплетенные пальцы. Боялась… одуматься и одновременно понимала, что не смогу.
— Что ж… — хранитель философски пожал плечами, поднимаясь со стула. — Значит, совсем скоро увидим, верное ли это решение. Завтра бой. И он неминуемо даст волчьим стаям определенность.
Зябко поежилась и каким-то рассеянным движением обняла себя за плечи. Медведь явно полагал разговор законченным. Но у меня был еще вопрос. Странное непонимание…
— Томаш, — хранитель обернулся у самой двери и вопросительно уставился на меня, — Максим сказал мне, что на завтрашней… встрече будут присутствовать три заинтересованные стороны. Я так понимаю, что две — это сторонники белого клана и те, кто желает возвращения к власти потомков изначальной семьи. Но кто третья сторона? Не рыси же?
— Рыси?! — оборотень смешливо приподнял брови, выражая изумление. — Они тут вообще ни при чем. Как их может касаться такой внутренний вопрос вашего сообщества, как определение правителя?
— Тогда кто? Вы тоже не сторона конфликта.
Официально.
Медведь неожиданно мне подмигнул:
— Верно мыслишь, девочка! Есть голова на плечах. Не должна подвести предков.
Да плевать мне на предков! Отчаянно хотелось в ярости топнуть ногой. Хочу лишь от своего белого волка неминуемую беду отвести. И уже не знаю, с какой стороны ждать подвоха. Кажется, все вокруг скрывают тайный интерес и далекоидущие планы.
— И?
— Что и? — Томаш улыбнулся. — Не скажу тебе. Сама должна понять.
Ого! Что за странная мысль? И очередная дурацкая загадка. Как «своевременно»!
— А Дамир Добровольский? — на миг замялась, подбирая слова: — Мне стоит его опасаться?
Мамины речи меня все ж задели. Бурая настороженно замерла, дрожа в ожидании ответа.
— Он никогда не пойдет против сына, — ответил с серьезным выражением лица медведь. — Для него это бессмысленно.
