– Прошу прощения, дорогая, у меня осталось одно незавершенное дело. – И, нахмурившись, добавил: – Это займет совсем немного времени.
Закрыв дверцу кареты, лорд Элтон отдал распоряжение своему кучеру присмотреть за Джорджианой. Выглянув в окошко, она заметила, как он целенаправленно шагает через двор к главному входу.
Мысленно отсчитывая минуты, Джорджиана все прочнее утверждалась в мысли, что «незавершенное дело» имеет отношение к Чарльзу. Собственное бессилие действовало на нее угнетающе. Она совсем было собралась отправить кучера на поиски лорда Элтона, когда тот наконец снова показался на ступенях дома и зашагал к карете. Джорджиана тем временем внимательно его рассматривала. В его внешности ничего не изменилось. На его широкие плечи было по-прежнему накинуто пальто. Осознав, что долго сдерживала дыхание, Джорджиана выдохнула и поспешно подвинулась, освобождая место для своего спасителя. Наконец, Доминик сел в карету, и они тронулись в обратный путь.
Джорджиана, к собственному ужасу, осознала, что поездка в закрытом экипаже с братом Беллы представляет собой испытание не меньшее, чем нахождение наедине с Чарльзом. Но если в присутствии кузена ей приходилось подавлять отвращение, то теперь ее грозили затопить совсем иные эмоции. Ее обоняние дразнили запах обивочной кожи и аромат сандалового дерева. Время от времени содрогаясь всем телом, она наслаждалась близостью лорда Элтона. Но чувства, проснувшиеся в ее душе, были слишком опасными, поэтому Джорджиана безжалостно пыталась избавиться от них, одновременно заставляя себя дышать ровно и спокойно обдумывать ситуацию.
– Вас прислала Белла?
Так терпеливо, как только мог, Доминик ждал, когда Джорджиана оправится от пережитого. Нахмурившись в сгущающейся темноте, он повернулся к ней:
– И Белла, и Джулиан Эллсмер.
– Лорд Эллсмер?
– Именно. Он стал свидетелем вашего отъезда из Лондона с Чарльзом – «светловолосым типом», как он его описал.
Отрывистый тон Доминка мгновенно отбил у Джорджианы желание рассмеяться.
– Потом Белла прислала мне записку, в которой сообщила, где вас искать. – Доминик посмотрел в ее милое лицо в тусклом свете каретных фонарей и убедился, что девушка и не подозревает о том, какой страшной опасности подвергалась со стороны кузена. Не догадывалась она и о том, как испугался и переполошился он сам, узнав о ее импульсивном поступке. Когда Доминик продолжил, тон его голоса сделался заметно суше: – Чего я никак не могу понять, так это того, как вы, хорошо зная, что за человек Чарльз, все же согласились на эту весьма сомнительную поездку?
Джорджиана напряглась, услышав из его уст порицание. Сглотнув образовавшийся в горле комок, она ответила тихо и сдавленно:
– Я очень сожалею, что доставила вам столько хлопот.
Про себя Доминик выругался. Разговор развивался совсем не так, как он рассчитывал. Доминик с трудом сдерживал рвущееся наружу раздражение, и ему отчаянно хотелось как следует встряхнуть Джорджиану, но он понимал, что в нынешнем состоянии касаться ее будет делом совершенно неразумным. Более того, имея большой опыт общения с молодыми леди, Доминик сознавал, что его ангел ничуть не раскаивается в содеянном и вообще находится в предобморочном состоянии. Если он, поддавшись соблазну, все же начнет читать Джорджиане лекцию, она, весьма вероятно, в самом деле уступит женской слабости и лишится чувств. Первый раз в жизни Доминик не был уверен в своей способности вынести подобное зрелище. Раздраженно фыркнув, он скрестил руки на груди и стал смотреть в окно.
Сама Джорджиана не сводила глаз с проплывающих мимо теней, плотно сжимая подрагивающие губы и с трудом сдерживая наворачивающиеся на глаза непрошеные слезы. Это уж слишком! Когда она впервые обратилась к лорду Элтону за помощью, он оказал ей всяческую поддержку, точно в самом деле являлся ее опекуном. Потом не узнал ее на бале-маскараде и вскружил голову своими занимательными речами. А теперь снова обращается с ней как с ребенком, браня и ругая ее, а не Чарльза!
Стараясь не шмыгать носом, Джорджиана заставляла себя думать о чем-то другом – о чем угодно, – только не о сидящем рядом с ней джентльмене.
О действиях лорда Эллсмера, например. Почему он не отправился прямо к Белле, а прежде пошел к ее брату? Неудивительно, что Белла обратилась к своему брату, но почему же и лорд Эллсмер поступил схожим образом? Никакого вразумительного ответа Джорджиане в голову не приходило. Решив не думать пока на эту тему, она стала подбирать подходящие слова, намереваясь спросить лорда Элтона о том, что он сделал, когда вернулся на постоялый двор. Узнать это было очень важно, потому что могло помочь ей в дальнейшем общении с Чарльзом. Она искоса посмотрела на лорда Элтона.
В свете проехавшего навстречу экипажа она заметила кровавый след на костяшках пальцев его правой руки.
– Боже мой, вы поранились! – Не задумываясь ни о приличиях, ни о последствиях, Джорджиана схватила руку Доминика и поднесла ближе к глазам, чтобы получше рассмотреть в тусклом свете. – Вы… вы подрались с Чарльзом! – Положив его крупную ладонь себе на колени, она обмотала ее своим маленьким носовым платочком и завязала концы узлом, чтобы держался на месте. – В этом не было нужды, уверяю вас.
Его светлость глубоко вздохнул:
– Это было совершенно необходимо, поверьте. Чарльзу давно пора было преподать хороший урок. Попытка погубить репутацию леди ни одному мужчине не должна сойти с рук.
– Что вы ему сделали?
Положив голову на подголовник, Доминик пытался прочесть выражение ее лица.
– Не волнуйтесь, жить будет.
Джорджиана продолжала терпеливо смотреть на него, и он, поморщившись, добавил:
– Чарльз поступил весьма опрометчиво, сделав ряд предложений, которые я нахожу недостойными джентльмена. Я с радостью заставил его взять свои слова обратно.
– Ведь вы и сами могли пострадать! И пострадали.
Джорджиана снова посмотрела на его руку, которую все еще держала у себя на коленях и сжимала обеими ладонями. Доминик неохотно высвободился, изо всех сил подавляя желание схватить ее за руку. Ее порывистые действия поразили его так, что он не мог пошевелиться. Когда к нему вернулась способность соображать, он решил, что не стоит прерывать момент, затронувший его до глубины души. Теперь, чувствуя смущение девушки, он пытался подобрать слова, чтобы отвлечь ее:
– В любом случае сильно сомневаюсь, чтобы Чарльз отважился когда-либо снова побеспокоить вас.
Джорджиана кивнула в ответ на его слова. Ощутив вдруг страшную усталость, она сочла за лучшее помолчать. Грудь ей теснили эмоции, идущие вразрез с общепринятыми нормами поведения, а близость его светлости смущала еще больше. Поэтому она стала смотреть в окно, за которым мелькали растворяющиеся во мраке силуэты деревьев, но разум упорно отказывался отвлекаться от сидящего подле нее мужчины.
Чувствуя смятение Джорджианы, Доминик улыбнулся в темноте и, досадливо вздохнув, решил пока отложить попытки добиться взаимности. Она и без того нервничает и пребывает на грани срыва, подумал он. Несомненно, в ее нынешнем состоянии виновата стычка с грубияном Чарльзом. Тут мысли Доминика приняли иной оборот. Он удивился, отчего это Джорджиана не устроила истерику. Большинство молодых леди на ее месте заливались бы перед ним слезами, а не тревожились бы о его пустячной царапине на руке. В темноте он пальцем нащупал кружевную оторочку обмотанного вокруг ладони платочка.
