Меня подняли и поставили на ноги. Два черных размалеванных парня, несомненно, близкие родственники Стручка. Еще двое размалеванных переминались за спиной у пятого аборигена. Последний раскрашен не был, что, однако, не делало его симпатичнее. В своей компании он, судя по всему, был самым авторитетным. Его тощую шею обременяло ожерелье из грубо обработанного нефрита и деревянный кулончик с мерзкой рожей. Если это портрет его возлюбленной, я ему сочувствую. Впрочем, и ей тоже.
Оказалось, однако, что сочувствовать нужно мне самому.
- Ты сильный, - на языке соплеменников Буйвола произнес мужик с кулончиком. - На вид не скажешь. Я съем твою печень.
Вероятно, мне следовало сказать: не ешь меня, макака, я тебе еще пригожусь.
Но я промолчал.
- Сердце твое я тоже съем, - поставил меня в известность туземный господин.
- Не советую, - ответил я ему на языке Стручка.
- Ты знаешь речь людей! - изумился любитель субпродуктов из человечины.
- Я знаю много языков, - честно признался я. - Хочу тебя предупредить: не ешь мое сердце.
- Почему? - быстро спросил абориген на языке Буйвола.
- Мое сердце принадлежит великому духу. Он рассердится и съест тебя изнутри.
- О-о-о! - воскликнул чернозубый красавчик. Глазки его замаслились, и я понял, что моя фантазия не пойдет мне впрок. Хитрый дядька уже придумал, кому он скормит мое славное сердечко.
- А печень есть можно? - деловито поинтересовался каннибал.
- Печень - можно, - разрешил я. - Она принадлежит лично мне, и жидкость смерти, пропитавшая ее, не может повредить настоящему храбрецу. Ты ведь настоящий храбрец, верно?
- Я очень храбр! - подтвердил любитель субпродуктов. Но определенную слабину в его заявлении я почувствовал вполне отчетливо.
- Тогда хорошо, - одобрил я. - Тот, кто хоть однажды испытал страх, отведав моей печени, утратит рассудок и до конца жизни будет грызть собственное тело. Это не очень страшно, - успокоил я своего собеседника. - Ведь жизнь эта будет совсем недолгой. Но ты, не ведающий страха, съешь мою печень и сам станешь силен, как леопард. Ну давай, начинай! - произнес я нетерпеливо. - Убей меня поскорее!
- Ты хочешь умереть? - Любитель субпродуктов с подозрением уставился на меня.
- Хочу, - подтвердил я.
- Почему? - Подозрения престарелого каннибала возросли.
- Этого я тебе не скажу.
- Тогда я тебя не убью! - прибег к шантажу мой собеседник.
- Если я скажу тебе, ты клянешься, что не испугаешься и убьешь меня?
- Я не знаю страха! - воскликнул мой собеседник. Однако, судя по ручонкам, суетливо тискавшим деревянный кулон, храбрость его была отнюдь на беспредельна.
- Хорошо, - согласился я. - Знай, храбрый человек, я сам - великий дух, заточенный в это нелепое тело. Мой враг запер меня в нем и сделал так, что убить меня нелегко. Но ты можешь меня убить. Хотя бы попробовать. Когда я освобожусь, я щедро отблагодарю тебя!
- Какова же будет твоя благодарность? - оживился мой собеседник.
- Я тебя не убью.
- Разве это благодарность?
- Конечно. Ведь я - дух смерти. Я умею убивать взглядом и прикосновением, ночью и днем, вблизи и на расстоянии, коснувшись следа и отбросив тень. Я умею убивать водой и огнем, болью и очень большой болью. Я могу насыпать песок в твои суставы и поселить жгучих червей в твоем животе. Я могу наслать муравьев, которые облепят тебя, спящего, и съедят живьем. А могу приказать ядовитой змее влезть тебе в задний проход и...
- Довольно, довольно! - воскликнул чернокожий образец мужества.
- Довольно так довольно, - согласился я. - Теперь ты видишь, что сохранить тебе жизнь - это большая милость.
- Вижу, вижу, - согласился любитель субпродуктов.
- А теперь убей меня побыстрее! - потребовал я. - Ведь в этом слабом теле я лишен всех этих замечательных умений и уже изнываю от нетерпения!
Но мой собеседник уже сделал выводы из моих слов.
- Сторожите его получше! - на языке Стручка гаркнул мой собеседник. - Дайте ему воды и еды, только не развязывайте! - И чесанул с полянки, сверкая грязными пятками.
Надо полагать, побежал консультироваться с руководством.
Размалеванные парни в точности выполнили указание. Напоили меня и накормили какой-то безвкусной кашей. И оставили в покое - чтобы я мог как следует обдумать, каким образом обратить незрелые умы туземцев на путь моего освобождения.
К сожалению, следующий субъект, с которым мне пришлось общаться, оказался не только менее доверчивым и более проницательным. Субъектом этим оказался тот самый «главный шаман», родственник Стручка, обладатель «третьего глаза» и многих полезных в хозяйстве и общении навыков, позволивших ему с ходу развалить мою бутафорию. Увы.
Глава двадцать пятая
ПЕЩЕРНАЯ ТЮРЬМА
Был ли у шамана «третий глаз», Гриве пока установить не удалось. На шамане была маска. Довольно искусно вырезанная раскрашенная деревянная маска... неандертальца.
- Река, - сказал шаман. - Ты - с Белой Реки.
Голос у шамана был звучный. Розоватые губы двигались внутри дырки, изображавшей широкий, обрамленный приклеенной светло-коричневой шерстью «неандертальский» рот.
Шаман сделал свой вывод, изучив оружие Артёма. После того как попытка покопаться у Гривы в голове не удалась.
- Хорошая пища, - сказал шаман. - Хорошая земля для вождя чужих желаний. Но ты рожден на другой земле.
- Ты - тоже, - сказал Грива.
Он не видел лица шамана, но его телосложение и цвет кожи радикально отличались от внешних параметров сородичей Стручка. Шаман куда больше походил на Шадакву, чем на них.
- А ведь ты не боишься, - с удивлением заметил шаман.
- А я должен бояться? - с иронией осведомился Грива. - Тогда попробуй меня напугать. Говорят, ты умеешь превращаться в леопарда? Я бы посмотрел на это. Вдруг испугаюсь?
- А если я превращу в леопарда тебя? - с отчетливой угрозой спросил шаман.
- Не думаю, что у тебя получится.
Шаман некоторое время размышлял, потом кивнул.
- Да, - согласился он. - Не получится. Ведь ты - сын шакала. - И добавил на языке Единства: - Забавно. Впервые вижу шакала, который не боится леопарда.
- Ты меня ни с кем не спутал? - тоже на языке Единства осведомился Грива.
- Пытаешься меня обмануть! - Шаман захихикал. - Я вижу на тебе знак пожирателя мертвецов. Или твой покровитель - лысоголовый стервятник?
- Скорее уж твой, а не мой, - возразил Артём.
Шаман опять захихикал. Потом резко оборвал смех.
