– Балетки? Интересно… – протянул Столов. – Так что взять?
– Вторая полка, третьи от стены, – дала я четкие указания.
Столов показал пальцем.
– Они?
– Угадал.
– У них здоровенный каблук, еще сковырнешься.
– Всего семь сантиметров, – удивилась я, – удобные, как тапки.
– На мой взгляд, лучше подойдут танцульки.
– Балетки, – поправила я. – Нет, ты не прав.
– Ладно, – сдался Константин, – не стану спорить.
Через пару секунд я встала, посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась и пошлепала по коридору в сторону ванной.
– Выход в противоположной стороне! – крикнул мне в спину Столов.
– Через минуту вернусь, – пообещала я.
– Молодец, всегда надо пописать на дорожку, – похвалил меня Костя.
Я вошла в ванную и открыла шкафчик с косметикой. Из холла полетело характерное попискивание, затем донесся басок Столова:
– Виктор, ты в клинике? Супер, жди меня. Нет, не отвалился, держится. Везу к тебе красивую девушку с этим, как его… бурмитом. Точно, с пульпитом. Будем через пятнадцать минут. Не, водителя отпустил, сам за рулем.
Я высунулась из ванной.
– С кем ты разговариваешь?
– С гениальным стоматологом, – ответил Столов, засовывая трубку в карман.
– Меня ждет Антонина Монахова, – сообщила я.
– Ху из леди? – скривился Костя.
– Жена Кирилла, который возводит Дом Души, – пустилась я в объяснения. – Я работаю визажистом на съемках посвященного этой паре фильма. Тоня дантист, у нее своя клиника.
– Бывала у этой бабы раньше? – деловито осведомился Столов.
– Нет, – призналась я, – но она прекрасный врач.
– Откуда знаешь? – насупился Константин. – Из гугла?
– Не искала Монахову в Интернете, – вздохнула я.
– Подруги к ней бегали, остались довольны? Несси на приеме у тетки побывала? Или Изабелла Константиновна у нее в кресле сидела? – наседал Костя.
Я сделала отрицательный жест рукой.
– Так почему ты решила, что эта дамочка отличный профессионал? – прищурился Столов.
– Ну… э… – забормотала я, – вот как-то так… мы знакомы…
– Давно?
– Три-четыре дня.
Константин открыл входную дверь.
– Мужчины созданы для того, чтобы оберегать девушек от глупостей. Можешь плеваться огнем, злиться, запустить мне в голову свои танцульки, а заодно и вон те копыта на толстенных подошвах, но мы отправимся к Виктору Николаевичу Томилину, в его клинику. Я знаю Витю сто лет, сам прошел через его руки, а также мои друзья, знакомые и даже недруги, которых, несмотря на их сволочной характер, я отправлял к гениальному врачу, а не абы к какому зубодеру. О твоей Монаховой я ничего не слышал. Ты решила, что баба чудесный врач исключительно потому, что она сама себя так позиционирует. Ну, можем ехать? Больше писать не хочешь?
– Не пользовалась туалетом, – рассердилась я, – накладывала макияж, приводила в порядок волосы.
Столов заморгал.
– Ты красилась? Зачем?
– Не выходить же на улицу росомахой, – хмыкнула я, – еду к доктору.
Костя расхохотался.
– Витя на твою мордочку любоваться не станет. И на дворе не день, нарисованную красоту мало кто увидит.
– Не для других стараюсь, а для себя, – отрезала я.
– О загадочная женская душа! – простонал Костя.
Глава 23
Когда доктор произнес: «Финиш», я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью.
– Разве вы испытали неприятные ощущения? – заботливо спросила медсестра.
– Нет, – прошептала я, – просто страшно. А когда мне теперь приходить?
– Думаю, через полгода, – бодро ответил врач. – Оля, дай Степаниде с собой полоскание.
Девушка пошла к шкафчику.
– Мне один раз удаляли нерв, – удивилась я, – и, помнится, сначала положили в зуб какой-то яд…
– Мышьяк, – весело уточнила Оля.
– Велели явиться на следующий день, – продолжала я.
– Сегодня ничего такого не понадобилось делать, – улыбнулся Томилин, – просто залечили кариес. И был он не на том зубе, о котором вы говорили, а на соседнем.
– Да? – удивилась я.
– Так часто бывает, – засмеялась медсестра, – Человеку сложно понять, какой зуб ноет. Приходит пациент с жалобой на проблему в нижней челюсти, а на самом деле вверху непорядок.
– У меня не пульпит? – продолжала удивляться я.
– Что вы ели на ужин? – задал вопрос Виктор Николаевич.
– Пила фруктовый чай с бутербродами.
– Экзотический паштет? Попробовали впервые какие-нибудь морепродукты? Намазали на хлеб тартар из рыбы неизвестного сорта? – не успокаивался стоматолог. – Закусили фруктом, который привезла на пробу подруга из Таиланда? Нечто новое в рационе было сегодня?
– Нет, – улыбнулась я. – Чай покупаю не первый год, белый батон российского производства, называется «Нарезной», а сыр «Гауда», знакома с ним сто лет. А что?
– Боль вам причинял не пульпит, а сильная аллергия, – пояснил дантист. – С левой стороны на десне образовалось много язвочек. Я их обработал, сделал несколько уколов, дискомфорта быть не должно. Но необходимо выяснить, на что слизистая столь бурно отреагировала. Вначале вы рассказывали про озноб, жар, дурноту, слабость. Когда вам стало нехорошо?
Я призадумалась.
– Вскоре после возвращения домой.
– Еда была привычной. Хорошо. Зубная паста новая? Или, может, приобрели одно из постоянно рекламируемых средств для свежести дыхания? Кстати, на мой взгляд, надо лечить зубы и желудок, а не прыскать в рот всякую ерунду, – заметил врач. – Вспоминайте все.
– Человек, когда слышит про еду, думает про обед-ужин, а про перекусы забывает, – встряла со своим замечанием Оля. – Наша администратор пошла в банк, там стояла вазочка с крохотулечными леденцами, Вера парочку слопала, хотя знает, что в них ничего хорошего нет. Но не удержалась. И такая у нее золотуха стартовала! Прямо как у вас. Тоже сообразить не могла, на что реакция, про бонбошки забыла, за пищу их не считала. Печеньки, чипсы, карамельки, пастилки, по мнению большинства, пустячок, сжуют и забудут, напитки в расчет не берут. Скажем, новую минералочку не попробовали?
– Шоколадка! – осенило меня. – Озноб начался через некоторое время после того, как я полакомилась ею. Но эти конфеты я хорошо знаю, всегда покупаю их в Милане. Правда, сегодня меня ими угостили, но фирма-то одна.
