В ходе рассказа мне стало ясно, что я знал о Глории Дейтон далеко не все. Подтвердились и предыдущие подозрения: в последней сделке, которую я заключил для нее, мною лишь умело манипулировали. Внешне я изо всех сил продолжал притворяться, что Робертс не рассказала ничего нового, но в глубине души – даже спустя восемь лет – чувствовал, что мной воспользовались, я был марионеткой.
– Как долго вы, Глори и Трина были знакомы с Гектором до его ареста? – спросил я, когда история подошла к концу.
– Наверное, несколько лет.
– Каким образом вы узнали про его арест?
– Трина позвонила: по слухам, его взяло Управление по борьбе с наркотиками.
– Больше ничего не помните?
– Она еще сказала, что придется искать другой источник, так как Гектор в тюрьме. Я ответила, что мне это не интересно, я хочу завязать.
Я кивнул, пытаясь систематизировать полученные сведения и размышляя, какое они могли иметь отношение к той игре, которую затеял Фулгони.
– Мисс Робертс, вам знаком адвокат по имени Сильвестр Фулгони?
Наморщив лоб, она сказала «нет».
– И никогда о нем не слышали?
– Никогда.
Я нутром чуял, что Робертс нужна Фулгони, чтобы подтвердить уже имеющуюся у него информацию. Получалось, что вероятный источник этой информации – Трина Триxxx и, возможно, именно она обнародовала имя Глории Дейтон. Валенсуэла не упоминал про повестку Трине Рафферти… потому что Фулгони ее уже выслушал?
Я снова посмотрел на Кендалл.
– Вы когда-нибудь разговаривали с Глорией про Мойю или про полицейскую облаву?
Она покачала головой:
– Нет, кроме того, я думала, что она завязывает. Как-то раз она мне позвонила, сказала, что находится в клинике и собирается уехать из города, как только выйдет. Я из города не уезжала, зато ушла из бизнеса.
Я понимающе кивнул.
– А имя Джеймс Марко вам что-нибудь говорит?
Пытаясь что-то прочесть по ее лицу, я понял, что она довольно красива.
– Нет, а должно? – Робертс отрицательно покачала головой.
– Не знаю.
– Клиент? Большинство парней не называют настоящие имена. Вот если бы вы мне показали фотографию…
– Насколько мне известно, он федеральный агент. Полагаю, из Управления по борьбе с наркотиками.
Робертс снова покачала головой:
– Тогда я его не знаю. В то время я не была знакома ни с одним агентом из Управления по борьбе с наркотиками. Знавала нескольких девочек, которые работали на федералов. Хуже не бывает. Это пожизненно, понимаете, о чем я?
– Как информаторы?
– Если они в вас вцепились, потом не выйдешь. Не позволят. Сутенеры, и те лучше. А федералам только и надо, чтобы им таскали дела.
– Марко так заарканил Глорию?
– Мне она ничего не говорила.
– Но такое возможно?
– Все возможно. Тот, кто стучит федералам, не станет кричать об этом на каждом углу.
Да, тут не поспоришь. Я пытался придумать, какой вопрос задать следующим, но в голову ничего не шло.
– Чем вы занимаетесь сейчас? – наконец поинтересовался я. – То есть чем зарабатываете?
– Преподаю йогу. Открыла студию неподалеку, на бульваре. А сами чем сейчас занимаетесь?
Я понял, что мой обман вскрылся.
– Я вас знаю, – продолжила она. – Точно. Вы были адвокатом Глории. И вы вытащили того парня, который потом на машине убил двух людей.
– Да, – кивнул я, – тот самый адвокат… Простите мне этот фарс. Я пытаюсь понять, что случилось с Глорией и…
– Это сложно?
– Что сложно?
– Жить своим прошлым?
Ответить я не успел, так как раздался резкий стук в дверь, от которого все в комнате вздрогнули. Робертс подалась вперед, приготовившись встать, но я тихо сказал:
– Возможно, вы не захотите открывать.
Она застыла, наполовину приподнявшись из кресла, и прошептала в ответ:
– Почему?
– Думаю, вам принесли повестку. Адвокат Мойи – Фулгони – хочет зафиксировать в письменном виде ваши показания – как раз о том, о чем мы сейчас разговариваем.
Робертс испуганно осела в кресле. Я кивнул Эрлу, он встал и тихо прошел в прихожую, чтобы проверить мою догадку.
– Что мне делать? – прошептала Робертс.
– Сейчас – просто не открывать, – предложил я. – Повестку…
Более громкий стук эхом разнесся по дому.
– Повестку должны доставить вам лично. Пока вы избегаете посыльного, на нее можно нее реагировать. У вас есть черный ход? А то он может сидеть на улице, поджидая вас.
– Боже мой! Что же это творится?
В комнату вернулся Эрл. Он посмотрел через глазок.
– Валенсуэла? – шепотом спросил я.
Он кивнул в ответ, а я снова взглянул на Робертс.
– Если хотите, я могу принять повестку от вашего лица, а потом пойти к судье и ее аннулировать.
– В смысле?
– Выбросить. Убедиться, что вы с этим делом не связаны и не будете давать показания.
– И что я вам за это буду должна?
Я покачал головой:
– Ровным счетом ничего. Я сделаю это бесплатно. Вы помогли мне, я помогу вам. И не позволю вас втянуть.
Я сомневался, что смогу выполнить свое предложение. Но все равно его сделал, меня подтолкнул ее страх. Она с ужасом поняла, что от прошлого не сбежать. И меня это тронуло.
Снова раздался стук, и сейчас Валенсуэла позвал Робертс по имени. Эрл вернулся к глазку.
– У меня свое дело, – зашептала Робертс. – Клиенты. Они не знают, чем я занималась в прошлом. Если история всплывет, я…
Она готова была разрыдаться.
– Не волнуйтесь. Не допустим.
Не понимаю, зачем я давал эти обещания. Добиться того, что повестку признают недействительной – проще простого. Но Фулгони мог запросто начать процесс заново. И разве я в состоянии контролировать СМИ? В данный момент вся эта ситуация не попадала в поле зрения журналистов. Однако апелляция Мойи содержала обвинения в адрес правительства, и если это вынесут на публику, общественного внимания не избежать. А затронет возникший интерес таких второстепенных персонажей, как Кендалл Робертс, или нет, никому не известно. В любом случае не в моей власти это предотвратить.
К тому же оставалось дело Лакосса. Я еще сам не разобрался, как выстроить защиту клиента с учетом апелляции Мойи. Но как минимум я смогу совершить отвлекающий маневр, чтобы внести путаницу в линию обвинения и заставить присяжных задуматься и о других возможных сценариях.
