– Можно двигать, Эрл, – сказал я.
Автомобиль набрал скорость.
– Куда едем?
– Давай дальше, возьмем «У Арта» сандвичи, а потом навестим Зигеля.
15
Тем же вечером в восемь тридцать я постучал в дверь Кендалл Робертс. Ее возвращения я ждал, сидя в «линкольне» у ее дома.
– Мистер Холлер!.. Что-то случилось?
Она была одета как и раньше – наверное, пришла из студии йоги.
– Нет, просто решил сказать вам, что про повестку можно забыть.
– То есть? Вы отнесли ее судье?
– Не потребовалось. Уже после ухода я заметил, что на бумаге нет печати секретаря окружного суда США. А дело Мойи находится в федеральном суде, и печать обязательна, иначе повестка незаконна. Думаю, что этот адвокат, Фулгони, пытался проверить, сможет ли он заставить вас прийти, не предавая дело огласке. Поэтому сфальсифицировал нечто похожее на повестку и попросил своего человека вам ее передать.
– Зачем? То есть зачем ему скрывать?
Я и сам ломал над этим голову, особенно когда понял, что повестка Фулгони, которую вручили мне, – законна. Зачем оформлять по всем правилам мою повестку – и не сделать то же самое в случае повестки Кендалл?
– Хороший вопрос, – признался я. – Если он хотел все провернуть тихо-мирно, то мог бы оформить повестку как положено. Я к нему завтра загляну и поинтересуюсь.
– Хорошо. Я немного смущена… но спасибо.
– Смущение в сторону. В компании «Майкл Холлер и партнеры» всегда рады угодить клиенту.
Я улыбнулся, а потом понял, какую сморозил глупость.
– Знаете, можно было просто мне позвонить. Я ведь дала вам свой номер. Необязательно было проделывать такой путь.
Нахмурившись, я покачал головой:
– Мне не сложно. Здесь поблизости живут моя дочка с бывшей женой, и я на минутку заскочил к ним.
Я действительно проехал мимо здания, где была квартира моей бывшей. Пялясь в освещенные окна, представил, что дочка дома, делает уроки или сидит в Твиттере или Фейсбуке – переписывается с друзьями… А потом поехал к Кендалл Робертс.
– Выходит, в следующий вторник мне не нужно приходить в офис того адвоката? – спросила Кендалл.
– Нет, можете просто об этом забыть.
– И мне не придется давать в суде какие-то показания?
Сложный вопрос.
– Завтра я поеду к Фулгони и ясно дам ему понять, чтобы вас оставили в покое. Объясню, что вы не располагаете существенной информацией по делу и лучше ему про вас забыть. Думаю, проблему решим.
– Спасибо.
– Да не за что.
Я не двинулся с места, и Кендалл бросила взгляд через мое плечо на улицу, где был припаркован «линкольн», снова в спецзоне.
– А где ваш напарник? Тот, неприятный.
– Эрл? – рассмеялся я. – Он уехал. На самом деле это мой водитель. Еще раз простите за сегодняшнее. Я не знал, во что предстоит ввязаться, когда мы сюда пришли.
– Вы прощены.
По делу больше сказать было нечего, но я все еще не мог сойти с порога. Молчание приобрело неловкий характер.
– Еще что-то? – спросила Кендалл.
– Да, простите. Застыл тут как дурак…
– Ничего, нормально.
– Я… Понимаете, на самом деле я вернулся, чтобы ответить на ваш вопрос. Ну, который вы сегодня задали.
– Какой вопрос?
Она прильнула к дверной раме.
– Вы спросили про прошлое. Помните? Как я жил с таким прошлым? Моим прошлым.
Кендалл кивнула. Вспомнила.
– Извините, – произнесла она. – Я съязвила, вышла за рамки. Это не мое дело…
– Все в порядке. Вопрос был правомерный. И не важно, съязвили вы или нет. Потом в дверь постучал тот парень с поддельной повесткой, и я, как вы помните, так и не ответил на вопрос.
– Так вы пришли, чтобы дать ответ?
– Ну, вроде того, – смущенно улыбнулся я. – Я подумал… что прошлое для нас обоих много значит…
Мне стало неловко, я рассмеялся и покачал головой:
– Что я тут несу! Сам не пойму.
– Может, войдете, мистер Холлер?
– С радостью, только давайте зовите меня Майкл, или Микки, или Мик. Знаете, Глория звала меня Микки Мантл.
Кендалл широко распахнула дверь, и я вошел в прихожую.
– А еще меня иногда называют Микки Маус. Потому что адвокаты, как мыши, пролезут в любую дырку.
– Понятно. Знаете, я собиралась выпить бокал красного вина. Не присоединитесь?
Я хотел спросить, а есть ли что-то покрепче, но сдержался.
– С удовольствием.
Она закрыла дверь, и мы прошли на кухню, чтобы налить в бокалы вина.
– Будем здоровы, – сказал я.
– Будем. Можно кое-что спросить?
– Конечно.
– Ты пришел потому, что обычно так и делаешь?
– Не понимаю… Что обычно делаю?
– Ну, с женщинами… такими, как я.
– Ты о чем…
– Я больше этим не занимаюсь. Завязала. И если ты специально все это сделал, разобрался с повесткой – такой весь из себя принц на белом коне, – потому что решил, что я…
– Нет, все не так! Послушай, мне жаль. Неудобно получилось. Наверное, мне следует уйти.
Я поставил бокал на стол.
– Ты права, надо было просто позвонить.
Я уже шел по коридору, когда она меня остановила:
– Подожди, Микки.
Я оглянулся.
– Я не сказала, что надо было просто позвонить. Я сказала, что ты мог просто позвонить. Есть разница.
Она забрала со столешницы мой бокал и поднесла мне.
– Извини, я не могла не спросить. Ты бы удивился, как моя прошлая жизнь продолжает влиять на нынешнюю.
– Понимаю, – кивнул я.
– Пойдем сядем.
Мы прошли в гостиную и вновь сели на те же места, что и ранее этим днем, – напротив друг друга, между нами журнальный столик. Сначала разговор не клеился. Мы перекинулись избитыми любезностями, я похвалил вино… Наконец я поинтересовался, как удалось открыть студию йоги, и мне прозаично объяснили, что деньги для начальной инвестиции дал взаймы бывший клиент. Это напомнило мои попытки помочь Глории Дейтон, хотя, очевидно, результаты вышли разные.
– Я все вспоминаю девочек. Некоторые и не намерены завязывать, – призналась Кендалл. – Они довольны – с какой стороны ни посмотри. Может, и говорят, что хотят выйти из дела, но никогда не решатся. Мне повезло. Я хотела завязать, и рядом оказался тот, кто помог. А как вышло, что ты стал адвокатом?
