– Поезжай, когда момент будет подходящий. Надеюсь, этот парень даст нам разгадку.
– Ладно. Доберусь туда к концу недели. Но сначала надо убедиться, что он в Колорадо. Если он еще занимается оружейными выставками, то может быть где угодно.
– Логично. Тогда тебе и карты в руки. Что делать – сам разберешься.
– Что еще ты там нарыл?
– Слай Фулгони-младший вручил повестку Глории за неделю до того, как ее убили. Думаю, что эта повестка и запустила весь механизм в действие. Глорию убили, чтобы она не заговорила.
Сиско присвистнул – как делал всегда, когда кусочек пазла вставал на свое место.
– Но у нее в квартире не нашли никакой повестки. Я изучил опись.
– Потому что ее забрали. Вот почему убийство произошло в ее же квартире. Им нужно было найти повестку, иначе у местной полиции могли возникнуть вопросы. Фулгони оформил ее секретно; вероятно, Глория сболтнула о ней не тому человеку.
– Марко?
– Мы гадаем. А гадать я не люблю. Хочу знать точно.
– Записи телефонных разговоров?..
– Если они есть. Лакосс сказал, что они с Глорией постоянно меняли номера.
– Посмотрим, что я смогу откопать. Может, попросить судью выдать ордер на записи разговоров Марко и попробовать сопоставить с ее номерами предоплаченных телефонов?
– Да, битва предстоит смертельная.
– Что еще ты выяснил, Мик? Смотрю, поездочка удалась на славу.
– Думаю, дело выгорит. Просто нужно прижать того парня, Бадвина Делла, ну и еще парочку вещей разрулить…
Размышления о борьбе, которая последует, если я запрошу список телефонных разговоров Марко, внезапно натолкнули меня на мысль о том, где развернется истинное сражение.
– Все дело придется строить на повестках, – сказал я. – Надо же как-то доставить народ в суд. Ведь ни Делл, ни Марко, ни Лэнкфорд не будут гореть желанием давать показания. А их организации будут стоять насмерть. Федералы даже выступят против вызова Мойи в суд. Станут ссылаться на общественную безопасность, напоминать, во сколько это обойдется налогоплательщикам, все что угодно, лишь бы не позволить привезти его в Лос-Анджелес для дачи показаний.
– С точки зрения общественной безопасности, не так уж они и не правы, – заметил Сиско. – Перевозить парня из картеля? Может, у них свой план – чтобы Мойю вывезли, а люди картеля напали и отбили его. Между Лос-Анджелесом и Викторвиллем дорога длинная.
Я вспомнил Мойю и наш недавний разговор.
– Не исключено, – сказал я. – Хотя вряд ли. Он хочет выйти честно и справедливо. И если выиграет ходатайство, то скорее всего сразу выйдет. Мойа отсидел уже без малого восемь лет. Единственное, что мешает его свободе, это увеличение срока из-за хранения оружия.
– В любом случае понадобится стойкий судья. Тот, кто не сдрейфит.
– Да, таких осталось немного.
Что было правдой. Многие судьи стояли на стороне обвинения. А на остальных надавили бы, не позволив представить такую линию защиты, как я себе представлял. Истинное поле боя в этом деле развернется на слушаниях, еще до того, как в зал войдет хоть один присяжный. Если только я не разработаю иную стратегию, чтобы вовлечь своих свидетелей в процесс.
Впрочем, сейчас зацикливаться на этом не стоит.
– А как твои успехи? – поинтересовался я.
– Уже почти связал Лэнкфорда и Марко.
Новости были хорошие.
– А ну-ка расскажи.
– Пока довольно схематично, дай еще денек поработать. Все упирается в двойное убийство в Глендейле. Мошенничество с лекарствами десятилетней давности. Я жду протоколы. Дело не раскрыто, поэтому добыть документы не проблема.
– Как только разберешься, сразу дай мне знать. Ты разговаривал с Баллокс?
– Сегодня нет.
– Она…
– Эй, босс! – позвал с переднего сиденья Эрл.
Я увидел в зеркале его глаза. Он смотрел не на меня. А на что-то позади нас. На то, что его испугало.
– Что за…
Я почувствовал такой резкий, такой сильный толчок, словно сзади в нас врезался поезд. Несмотря на пристегнутый ремень безопасности, мое тело швырнуло на откидную столешницу, прикрепленную к передней спинке сиденья, а потом, когда «линкольн» занесло вправо, бросило на дверь. Борясь с центробежной силой, я умудрился поднять голову и кинуть взгляд вправо. И за долю секунды до столкновения заметил дорожное ограждение. Потом мы врезались в него со страшной силой и по инерции перелетели. Машина начала заваливаться на бетонную насыпь, в ушах стояли звуки сминающейся стали и размалывающегося стекла… Нас перевернуло, потом еще, а потом еще раз.
Меня как тряпичную куклу мотало по всему салону, пока измятый кусок металла наконец не замер на насыпи вверх дном под углом в сорок пять градусов.
Не знаю, сколько я был в отключке, но когда открыл глаза, то понял, что вишу вверх тормашками на ремне безопасности. Какой-то старик, стоя на четвереньках, смотрел на меня сверху через разбитое окно.
– Мистер, с вами все в порядке? – спросил он. – Ужас-то какой.
Я не ответил. Дотянулся до ремня, не подумав, нажал кнопку и рухнул на потолок машины. Осколки стекла врезались в щеку. Застонав, я попытался приподняться, заглядывая на переднее сиденье, чтобы проверить, как Эрл.
– Эрл?
Его там не было.
– Мистер, давайте я лучше вас вытащу. Пахнет бензином. Похоже, бак пробило.
Я обернулся к старику:
– Где Эрл?
Он покачал головой:
– Эрл – это ваш шофер?
– Да. Где он?
Я потянулся и выдернул из щеки кусок стекла. По пальцам заструилась кровь.
– Его выбросило, – сообщил мой спаситель. – Вот там лежит. Выглядит плохо. Не думаю… Я вызвал спасателей. Позвонил девять-один-один, и они уже едут.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Давайте я вам помогу. Машина может загореться.
Я вылез из автомобиля, с трудом встал на ноги, опершись на плечо своего спасителя, и тут увидел Эрла, лежащего на насыпи лицом вниз рядом с «линкольном». Из шеи и лица по бетону ручьями текла кровь.
– Вам повезло, – сказал старик.
– Да уж, просто везунчик.
Я стал наклоняться вперед, пока руки не дотянулись до бетона. Потом пополз по насыпи до Эрла. Я сразу понял, что он мертв. Должно быть, его выбросило, а потом тело подмял под себя автомобиль. Череп был размозжен, а лицо настолько обезображено, что смотреть было страшно. Я уселся рядом на бетон и отвернулся. Снизу на меня с выражением ужаса на лице смотрел мой спаситель. Я знал, что у меня сломан нос, изо рта стекала кровь. Наверное, на меня смотреть тоже было жутковато.
