– Как вы зарабатываете на жизнь, Андре?
– Я работаю на дому. Программистом. Создаю и поддерживаю сайты.
– Откуда в таком случае вы знали жертву, Жизель Деллинджер?
– Я занимался ее социальными сетями. Сайты, Фейсбук, электронная почта, все такое.
– Так вы что-то типа онлайн-сутенера?
Шея Лакосса тотчас же приобрела багровый оттенок.
– Конечно, нет. Я предприниматель, и она тоже… была… бизнес-леди. Я ее не убивал, но здесь никто мне не поверит.
Свободной рукой я сделал успокаивающий жест:
– Не забывайте, я на вашей стороне.
– Что-то не похоже, раз вы задаете подобные вопросы.
– Андре, вы гей?
– А при чем здесь это?
– Может, и ни при чем, а может, это скажет о многом, когда прокурор заведет разговор о мотиве. Так вы гей?
– Да, если угодно. И не скрываю.
– Хотя здесь, пожалуй, и следовало бы. Ради собственной безопасности. Я могу попросить перевести вас в камеру для гомосексуалистов, как только завтра вам предъявят обвинение.
– Не стоит беспокоиться. Не хотелось бы, чтобы меня как-то выделяли.
– Ну, как знаете. А как назывался сайт у Жизель?
– Giselle-for-you-точка-com. Это основной.
Я записал.
– А были еще?
– У нее были сайты, заточенные под специфические пристрастия, которые всплывают, если задать поиск по определенным словам. Именно этим я и занимаюсь – многоплатформенное присутствие.
Я кивнул, будто его креативность и деловая хватка меня впечатлили.
– И как долго вы с ней состояли в деловых отношения?
– Она пришла ко мне года два назад. Ей требовался комплексный подход к размещению информации в сети.
– Она обратилась к вам? Что это значит? Как она вас нашла? По рекламе?
Он покачал головой, словно имел дело с ребенком:
– Нет, никакой рекламы я не даю. Я работаю только с теми, кого посоветовали мне люди, которых я уже знаю и доверяю. Ее рекомендовал другой клиент.
– И кто же?
– Извините, вопрос конфиденциальности. Не хотел бы ее в это впутывать. Она человек посторонний.
Теперь уже я покачал головой, словно имел дело с ребенком:
– Сейчас, Андре, я этот момент пропущу, но если я возьмусь за дело, рано или поздно мне нужно будет узнать, кто ее к вам направил. Понятно?
Он кивнул.
– Я с ней свяжусь, – сказал он, – и как только получу добро, сразу позвоню вам. Не привык лгать или выдавать конфиденциальную информацию. И в бизнесе, и в жизни я опираюсь на доверие.
– Отлично.
– Но вы сказали «если возьмусь за дело». Что вы имели в виду? Я полагал, вы уже взяли его. Вы ведь пришли. Разве не так?
– Еще в раздумьях.
Я сверился с часами. Сержант, у которого я отметился, сказал, что у меня с Лакоссом только полчаса. Оставалось обсудить три отдельные темы: жертву, само преступление и мое вознаграждение.
– Времени у нас не много, так что давайте двигаться дальше. Когда в последний раз вы видели Жизель Деллинджер лично?
– В воскресенье, поздно вечером. И когда я уходил, она была жива.
– Где вы встречались?
– У нее в квартире.
– Зачем вы приходили?
– Я пришел за деньгами, но ушел ни с чем.
– Что за деньги и почему ушли ни с чем?
– У нее была работа, а мне, по договоренности, полагается процент с того, чем она занимается. Я устроил ей, как «Красотке для избранных», свидание и хотел получить свою долю. С этими девочками всегда так: если не выбить денег сразу, то исчезнут и носа – не говоря уж о других частях тела – не высунут.
Хотя я не понял и половины того, что он рассказал, но законспектировал все.
– Жизель принимала наркотики?
– Наверное. Грань не переходила, но это часть такой работы и часть такой жизни.
– Расскажите про «Красотку для избранных».
– Клиент снимает многокомнатный номер в отеле «Беверли-Уилшир», как в фильме «Красотка». А Жизель вроде как играла Джулию Робертс. Понимаете? Особенно после того, как я поработал с ее фотографиями. Да вы все поймете, как только сами зайдете на сайт.
Фильм я не смотрел, но знал, что это история про проститутку с золотым сердцем, которая встречает мужчину своей мечты.
– И каков был гонорар?
– Предполагалось, что двадцать пять сотен.
– А ваша доля?
– Тысяча. Но доли не было. Она сказала, что там все оказалось глухо.
– В смысле?
– Мы так говорим, если она приходит, а дома никого нет, или тот, кто открывает дверь, говорит, что проституток не вызывал. Я стараюсь проверять такие вещи: сверяю удостоверение личности и все такое.
– Итак, вы ей не поверили.
– Скажем, закрались некие подозрения. Я говорил с мужчиной из того номера. Связывался через оператора в отеле. А она утверждала, что там никого не было и даже номер не снимали.
– И вы по этому поводу поспорили?
– Слегка.
– И ударили ее.
– Что? Нет! Я никогда не поднимал руку на женщину. Да и на мужчину тоже! Не могли бы вы…
– Послушайте, Андре, я просто собираю информацию. Итак, вы ее не били. Вы к ней прикасались?
Лакосс замялся, и я понял, что тут не все чисто.
– Андре, расскажите мне.
– Хорошо, хорошо. Да, я ее схватил. Она отводила глаза, и я решил, что она врет. Поэтому схватил ее рукой за горло. Только одной рукой. Потом я ушел.
– И все?
– Все. Хотя уже на улице, когда я шел к машине, она запульнула в меня с балкона пепельницу. Но промазала.
– А что вы ей сказали в квартире?
– Сказал, что поеду в отель, сам постучу в дверь тому парню и заберу деньги.
– Какой номер комнаты и как звали того парня?
– Номер восемьсот тридцать семь. А парня звали Дэниел Прайс.
– Вы поехали в отель?
– Нет, вернулся домой. Решил, что оно того не стоит.
– Но когда вы хватали ее за горло, вам так не казалось.
Лакосс кивнул, признавая явное противоречие, но ничего объяснять не стал. И я оставил эту тему. На время.
– Ладно. Так что случилось потом? Когда приехала полиция?
– Они нарисовались вчера, примерно в пять.
– Утра или вечера?
