– Нам предоставили свидетельские показания, что она была вашим информантом. Это не так?
– Это не так.
– Она звонила вам шестого ноября, чтобы сообщить, что ей вручили повестку по делу о ходатайстве «хабеас корпус» в отношении Гектора Арранде Мойа?
– Нет, не звонила.
– А Гектор Арранде Мойа вам знаком?
– Да, знаком.
– Откуда?
– Это наркоторговец. Примерно восемь лет назад его арестовала полиция Лос-Анджелеса. Дело в итоге забрали федеральные обвинители, и оно попало мне в руки. Федеральный суд признал Мойю виновным в различных преступлениях и приговорил к пожизненному заключению.
– А в ходе работы по тому делу вы не слышали имени Глории Дейтон?
– Нет, не слышал.
Я сделал паузу и сверился со своими пометками. До сих пор Марко подчеркнуто любезно отвечал на вопросы и выглядел ничуть не обеспокоенным тем, что его принудили давать показания. То, что он все отрицал, было ожидаемо. Но мне требовалось каким-то образом проделать в этом фасаде брешь.
– В настоящий момент вы вовлечены в федеральное расследование, касающееся Гектора Мойи?
– Детали мне не известны, так как делом занимаются адвокаты.
– Мистер Мойа предъявил федеральному правительству иск, утверждая, что во время полицейской облавы восемь лет назад вы его подставили.
– Мистер Мойа сидит в тюрьме. Он в отчаянии. Можно подать иск на кого угодно и за что угодно, однако факты таковы: я не присутствовал при его задержании, и дело на тот момент вел не я. Оно попало ко мне позже, и больше обо всем этом мне ничего не известно.
Я кивнул, словно остался доволен ответом:
– Хорошо, давайте пойдем дальше. А другие действующие лица в этом деле? Вы кого-то из них знаете? Или, может, с кем-то пересекались раньше?
– Действующие лица? Не совсем понимаю, о ком идет речь.
– Например, мистер Форсайт, обвинитель, вы с ним знакомы? – развернувшись, я указал на Форсайта.
– Нет, мы с ним не знакомы, – ответил Марко.
– А главный следователь по делу, детектив Уиттен? – спросил я. – Не припоминаете?
Форсайт выдвинул протест, поинтересовавшись, куда я клоню таким извилистым допросом. Я попросил у судьи снисхождения и пообещал вскоре подойти к сути дела. Лего позволила мне продолжить.
– Нет, с детективом Уиттеном мы также не знакомы, – ответил Марко.
– А со следователем окружного прокурора, мистером Лэнкфордом?
И я показал на Лэнкфорда, который сидел, вперив взгляд в затылок Форсайта.
– Мы с ним начинали лет десять назад, – сказал Марко. – Тогда и познакомились.
– В связи с какими событиями?
– Было одно дело, где наши пути пересеклись. Тогда он работал в полиции Глендейла.
– Что это было за дело?
– Двойное убийство, жертвами стали наркодилеры. Лэнкфорд, проводивший расследование, несколько раз со мной советовался.
– Почему с вами?
– Полагаю, потому, что я работаю в УБН. Убитые торговали наркотиками. И в доме, где их убили, обнаружили наркотики.
– Что хотел узнать детектив Лэнкфорд? Знали ли вы что-то о жертвах или подозревали, кто мог их убить?
– Да. Примерно так и было.
– Вы смогли помочь?
– Не совсем…
Форсайт снова вынес протест, сказав, что это не имеет отношения к делу.
– Мы здесь рассматриваем убийство, которое произошло семь месяцев назад, – начал он. – И мистер Холлер не продемонстрировал, какое отношение к этому имеет дело десятилетней давности.
– Скоро все прояснится, ваша честь, – ответил я. – И мистер Форсайт об этом знает.
– Поторопитесь, мистер Холлер, – отреагировала судья.
Я благодарно кивнул.
– Агент Марко, я правильно вас понял – вы не смогли помочь детективу Лэнкфорду?
– Да, по-моему, не смог. Насколько мне известно, обвинение выдвинуто так и не было.
– Вы знали жертв?
– Я знал, кем они были. Мы к ним присматривались, но расследования в их отношении не проводились.
– А по этому делу, агент Марко? По делу Глории Дейтон следователь Лэнкфорд с вами советовался?
– Нет, не советовался.
– А вы ему что-либо советовали?
– Нет.
– То есть вы никак не общались?
– Никак.
А вот и брешь. Я попал.
– Скажите, убийство десятилетней давности, о котором вы упомянули, произошло на Салем-стрит в Глендейле?
– Д-да… полагаю, что да.
– Вам что-нибудь говорит имя Страттон Стергос?
Форсайт запротестовал и попросил разрешения подойти к судье. Лего сделала нам знак рукой, а потом, как и следовало ожидать, со стороны обвинения посыпались жалобы на то, что я пытаюсь провернуть хитроумный ход и привлечь Стергоса для дачи показаний, хотя судья уже вычеркнула его из списка свидетелей.
Я покачал головой:
– Ваша честь, это совсем не то, что я пытаюсь сейчас сделать. Я готов публично заявить, что не стану вызывать доктора Стергоса в качестве свидетеля. Его даже нет в Лос-Анджелесе. Я лишь пытаюсь выяснить, знал ли агент Марко, что я включил Стергоса в список свидетелей. По его словам, он ни с кем по этому делу не общался. Но я представлю доказательства обратного.
Форсайт покачал головой, словно мои нелепые выходки его утомили.
– Да нет никаких доказательств, ваша честь! Это просто отвлекающий маневр. Защита пытается увести нас от сути, гоняясь за призраками.
Бросив взгляд в зал суда, я случайно заметил, как по центральному проходу Лэнкфорд пробирается к задней двери.
– А куда это собрался ваш следователь? – спросил я у Форсайта. – Через несколько минут я его вызову на свидетельскую трибуну.
Вопрос, адресованный Форсайту, насторожил судью. Она подняла голову и бросила взгляд за наши спины.
– Мистер Лэнкфорд, – позвала она.
Лэнкфорд обернулся. До двери оставалось пару метров.
– Куда вы идете? – спросила судья. – Вас скоро вызовут в качестве свидетеля.
Лэнкфорд развел руками, словно не знал, что ответить.
– Э-э… мне просто нужно в уборную.
– Не задерживайтесь, пожалуйста. Вы вскоре понадобитесь, а мы и так потеряли утром много времени. Больше никаких проволочек.
Лэнкфорд понимающе кивнул и вышел из зала.
– Прошу прощения, джентльмены, я на секундочку, – произнесла Лего.
Она развернулась на стуле влево и нагнулась, чтобы поговорить со своим секретарем. Я услышал, как она попросила ее, чтобы кто-нибудь из судебных приставов удостоверился, что Лэнкфорд вернется прямиком в зал суда.
