Разговор прервало появление пожилой женщины, которая несла на подносе две чашки кофе. Поднос она поставила на тумбу у двери. Соня встала, чтобы взять поднос. Перед тем как выпрямиться, мотнула головой, поправляя волосы. Села, закинула ногу на ногу, надорвала упаковку сливок, вопросительно посмотрела на Фрёлика.
От сливок Франк вежливо отказался, сказав, что любит черный кофе. Он осторожно отпил маленький глоток и спросил:
– В каком смысле – «хороший агент по продажам»?
– В каком смысле люди умеют хорошо что-то продавать? – улыбнулась его собеседница.
Франк понял, что разговор будет не из легких.
– Ну… – Он не спешил с ответом.
– Хороший агент по продажам должен быть ловким и изворотливым, – продолжала Соня с прежней улыбкой. – Общаясь с такими людьми, трудно сказать, о чем они думают на самом деле…
Неужели она на что-то намекает? Фрёлик всматривался в ее лицо. Странно… Улыбается благожелательно, но как-то заученно, а глаза… Глаза мечут молнии.
– Рейдун Росендаль обладала такими качествами?
– Рейдун была умна, привлекательна и… молода.
– У нее были враги здесь, на работе? – хладнокровно спросил Фрёлик.
– Ну что вы!
– А люди, к которым она относилась особенно тепло?
– Нет, – ответила Соня, отпив кофе.
– Брегор утверждает, что одно время они с ней встречались, – заметил Франк, полистав блокнот.
– Что-о?! – Соня отставила чашку.
– Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
– Какое впечатление? – пожалуй, слишком быстро спросила она. И улыбка, которая должна была смягчить вопрос, вышла слишком жесткой. Кончики губ подрагивали. Она утратила самообладание.
Франк насторожился и решил потянуть время. Не спеша налил себе сливок, стараясь не смотреть на свою собеседницу, чтобы не спугнуть ее. Натянуто улыбнулся:
– В наши дни словами «встречались» называют что угодно, от помолвки до… – Он не договорил.
Соня Хагер перебила его:
– До траха, как некоторые это называют! – Она презрительно дернулась, опустив кончики губ, как это получается с марионеткой, которую дергают за веревочки. Фрёлик смотрел на нее в упор, но она как будто ничего не замечала. И говорила глухо, словно издалека. Как будто сидела в лодке вдали от берега и обращалась к человеку, которого Франк не видел: – Как известно, некоторые женщины позволяют использовать себя в качестве половых тряпок!
Она опомнилась, сделала вид, будто что-то рассматривает в чашке. Когда снова подняла голову, лицо у нее было, как раньше, спокойным и сдержанным. Воплощение респектабельности. Грудь спрятана под свободной блузой. Длинные, стройные ноги – под бесформенной юбкой-брюками.
Умело нанесенный макияж подчеркивает ее правильные черты.
– Прошло довольно много лет с тех пор, как мы жгли на улицах порнографические журналы! – Она иронично улыбнулась.
Решив немного подыграть ей, Франк улыбнулся в ответ. Смотрел он не на нее, а чуть наискосок. Он сразу понял, что его уловка сработала.
– Извините, если я неудачно выразился, – сказал он, – но я правда не знал, что вы с Брегором…
– Что вы, дело совсем не в этом!
Она громко расхохоталась и стала настоящей красавицей. Добродетельной красавицей.
– Что вы! Неужели мои слова можно было истолковать превратно!
Ничего подобного, он все истолковал правильно. Но что-то еще крылось за ее словами, что-то, чего он пока не понимал. Оно как будто лежало под самым его носом, завернутое в подарочную упаковку, но он пока не знал, что именно…
– Мой муж – основатель нашей компании… Директор-распорядитель. Я веду дела вместе с ним.
Франк посмотрел в свои записи.
– То-то мне показалось, что я веду себя бестактно, – солгал он, неискренне улыбаясь холеной женщине с загадочными глазами. Она снова проглотила наживку. Грудь под блузой заколыхалась, она слегка порозовела.
– Значит, Терье Энгельсвикен – ваш муж?
Она кивнула и скромно улыбнулась.
– Я просто хотела сказать… – Она осеклась, презрительно наморщила нос, опять сосредоточилась на чашке. – До чего же меня бесит, что у некоторых все так легко получается! По-моему, неправильно, что люди придают сексу такое большое значение!
– Помимо секса, есть еще понятие, которое называется «любовь», – мягко напомнил Фрёлик.
Она вскинула голову, посмотрела на него в упор:
– Может быть… Но что это такое – я имею в виду любовь?
Опасный вопрос!
– Ну, я не силен в философских вопросах!
– Какая же это философия?
Фрёлик понял, что подобные вопросы занимают его собеседницу. Лицо у нее сделалось серьезным, задумчивым.
– Тут простые человеческие отношения, – продолжала она. – Если двое находят друг друга и строят совместную жизнь, на чем все основывается?
«Трудный вопрос, – подумал Франк. – И липкий, как обертка от ирисок, которую не получается оторвать от пальцев».
– На любви, – ответил он, чтобы поскорее отделаться.
Она покровительственно улыбнулась в ответ, как будто стояла на пьедестале и смотрела на него сверху вниз.
– Любовь – величина переменная, – снисходительно заговорила она, словно понимая, что для полицейского придется сделать скидку. И явно тщательно подбирала слова, чтобы сидящий напротив тупица ее понял. – На переменных величинах ничего нельзя построить… тем более такое явление, как совместная жизнь двух людей.
Франк вздохнул, помешал кофе и робко кашлянул.
– Совместная жизнь?
– Вам не приходило в голову, что брачные обеты кое для кого – дело серьезное? – продолжала разглагольствовать Соня Хагер. Она снова побледнела, разволновалась. Франк пролил на себя кофе. Схватил салфетку с подноса, поспешил промокнуть пятно. Его собеседница ничего не замечала. Она подалась вперед. Пальцы у нее стали такими же белыми, как губы, и так же дрожали. – «В радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии…» Что это значит?
– Навсегда? – предположил он.
Видимо, он дал правильный ответ. Соня Хагер глубоко вздохнула, но продолжать не стала.
– Значит, известие о том, что Брегор и Рейдун встречались помимо работы, застигло вас врасплох? – спросил Фрёлик.
Она не ответила. Сидела, глядя куда-то вдаль. Франк не понял, слышала ли она вопрос. Он кашлянул.
– Она думала только о себе, – неожиданно заговорила Соня. Заметив, как удивился Фрёлик, поспешила объясниться: – Пожалуйста, поймите меня правильно! Просто слово «встречались» само по себе не имеет никакого смысла. Да, наверное, их влекло друг к другу, но…
