Гунарстранна думал. Ответ наверняка лежит на поверхности, только он его пока не видит… В том-то и трудность. Чтобы найти правильный ответ, он должен задать правильный вопрос. А какой вопрос правильный? Его он тоже наверняка знает, только еще не сформулировал. Вопрос мелькает совсем рядом, но за него нельзя ухватиться, потому что он все время ускользает, как крошечный жучок, упавший в раковину…
Что ж, пока вопросы и ответы не даются, придется продолжать наблюдение. Фрёлик – проницательный наблюдатель.
Проезжая по берегу, он посмотрел вниз, на гладкие, мокрые камни. На пляже всего одна фигура.
Тощий пожилой человек в синей куртке и черной кепке. Над его головой кружит одинокая чайка. У самой кромки воды вперевалку ходит толстый старый коккер-спаниель. Пес вывалил язык, повернулся к хозяину, широко улыбнулся…
Свернув с шоссе, Гунарстранна заехал в освещенный туннель и направился в сторону Холмлиа. После того как он несколько раз повернул на развязке, он увидел впереди белую стрелку. Понял, что заблудился, разозлился на себя. Головная боль вернулась. На указателе цифрами обозначались жилые комплексы. Оказывается, в этом квартале запрещено движение автотранспорта! Он вышел и принялся методично искать дом номер 66, где жил менеджер по маркетингу Свеннебю.
Найдя наконец нужный дом, инспектор позвонил. Жена Свеннебю, толстуха лет пятидесяти, распахнула дверь почти сразу. С синим костюмом плохо сочетались розовато-лиловые туфли и такие же очки и клипсы.
Увидев незнакомца на пороге, фру Свеннебю не скрыла разочарования. Потом ошеломленно воззрилась на него. Наверное, приняла за коммивояжера, который торгует пылесосами, и решила его осадить. Тем лучше! Такое начало соответствовало его настроению. Он разглядывал хозяйку дома. Острый носик, маленький рот с необычно тонкими губами, покрытыми толстенным слоем ярко-красной помады. Когда она раскрыла рот, Гунарстранна увидел, что передние зубы у нее тоже в помаде. На белом фоне резко выделялись красные мазки.
Гунарстранна представился. Хозяйка опешила и не сразу пригласила его в дом. Она шла впереди. Узкая юбка была ей тесновата и подчеркивала лишний вес и толстые лодыжки. В гостиной она со вздохом взобралась на высокий табурет у подобия барной стойки и принялась грызть стебель сельдерея, время от времени окуная его в майонез. Затем она посмотрела на инспектора сверху вниз.
– Кажется, я полицию по этому делу не вызывала! – провозгласила она с набитым ртом и вытерла пальцы о тряпку. Голос у нее оказался резким, скрипучим; такой голос вполне ей подходил.
– Раньше ваш муж не пропадал так надолго?
– Кто говорит, что он пропал? – проскрипела хозяйка. Тонкие губы сомкнулись, закрыв измазанные помадой зубы. В последовавшем молчании инспектор решал, что делать. С улицы доносились крики детей, игравших между домами. Хозяйка взяла еще стебель сельдерея, откусила и принялась громко жевать. Снова вытерла пальцы – на сей раз о юбку.
– Когда вы в последний раз видели мужа? – продолжал Гунарстранна. Садиться он не решился; так и стоял на пороге, сунув руки в карманы плаща.
– В понедельник утром, перед тем как он уехал на работу.
– Имелись ли у вас основания полагать, что в понедельник он с работы не вернется?
– Нет.
– Вы не ссорились, в вашей семье не происходило никаких драматических событий?
– Я о таких не знаю.
– Перед тем как уехать на работу, ваш муж вел себя, как обычно?
– Да.
– Повторяю вопрос! Такое уже случалось прежде?
У нее задрожали губы. Она сняла очки, и инспектор сразу понял: вместе с очками хозяйка сбросила маску. Слезы потоком хлынули по густо накрашенному лицу.
Гунарстранна раздраженно барабанил пальцами по брючине. От хозяйки не укрылось его состояние. Она вынула из рукава носовой платочек и торопливо вытерла глаза.
– Он что, запил?
– Что-о?!
– Он ушел в запой?
– Да как вы смеете!
– Ну-ка, успокойтесь!
Не вынимая рук из карманов, Гунарстранна шагнул вперед.
– Я не первый год служу в полиции, – холодно объявил он. – Конечно, с вашим мужем могло что-то случиться. Но вряд ли, поскольку вы не заявили о том, что он пропал без вести. Остаются три варианта. Либо у него другая женщина, либо он валяется где-то пьяный в стельку, либо от чего-то сбежал. Вот видите, как все просто? Кроме того, если бы вы знали, что ваш муж у другой женщины, вряд ли вы позвонили бы к нему на работу.
Он повернулся к окну, огляделся по сторонам.
– Я расследую убийство, которое связано с его работой. Исчезновение вашего мужа либо имеет отношение к следствию, либо нет. Поэтому повторяю вопрос: у него запой?
Тут они услышали, как в замке поворачивается ключ. Женщина посмотрела на часы.
– Трине и Лене! – прошептала она и дрожащим голосом крикнула в сторону прихожей: – Я здесь!
Выйдя, Гунарстранна увидел двух девочек-подростков.
– Может быть, вам что-нибудь известно по поводу пропажи вашего отца? – спросил он, поворачиваясь к старшей дочери.
Девочка изумленно раскрыла глаза.
Гунарстранна представился.
– С ним что-то случилось? – испуганно спросила младшая.
Инспектор сделал вид, что не слышал вопроса, и сосредоточился на главном:
– Ваш отец впервые вот так пропадает?
– Нет. – Девочка не сводила с него испуганного взгляда. К сожалению, светло-голубые глаза она унаследовала от матери: маленькие, близко посаженные, они напоминали поросячьи.
Мать девочек соскользнула с барного табурета и нервно вытерла руки об узкую юбку.
– Когда он в последний раз вот так пропадал?
– Вы правильно сказали! – вмешалась мать, не дав дочери ответить. – Эгил иногда запивает!
– Что подтолкнуло его к запою в этот раз?
Жена пожала плечами.
– Так бывает всегда, – смущенно ответила ему старшая дочь.
Мать и дочери стояли рядом, сплотившись против него, незваного гостя, и смотрели на него довольно враждебно. Инспектор решил разрядить обстановку. Добродушно прищурившись, он взгромоздился на высокий барный табурет. Ноги у него не дотягивались даже до опоры; они смешно болтались в воздухе.
Хозяйки ослабили оборону. Девочки переглянулись и хихикнули: какой смешной коротышка! Гунарстранна поспешил воспользоваться удобным случаем.
– И часто он не ночует дома две ночи подряд? – Он озабоченно прищурился.
Все три его собеседницы покачали головами. Бледно-голубые глазки матери вдруг снова увлажнились.
– В том-то и дело! – зарыдала она, комкая в руке платок. – Раньше такого с ним никогда не было!
