Для нас это было бы очень удобно, очень кстати… Только совершенно неверно. Так что благодари небо за то, что мы не нашли в твоей квартире никакого оружия».
У него за спиной открылась дверь. Констебль ввел человека, который передвигался с трудом, шаркающей походкой. Приведя его, констебль сразу же вышел и закрыл за собой дверь.
Силуэт вновь прибывшего отражался в окне. Гунарстранна смотрел то на отражение, то на фигуру уходящего старика. Наконец, Юхансен дошел до церкви и скрылся за углом.
Лицо у вошедшего Свеннебю было красным, как яблоко сорта «Пинк леди»… Гунарстранна предложил ему сесть. Тот как будто не слышал и продолжал переминаться с ноги на ногу. Гунарстранна покачал головой. Его гость находился явно не в лучшей форме. Он являл собой жалкое зрелище. Рубашка застегнута криво и выпросталась из грязных брюк с расстегнутой ширинкой. Галстук сбился на сторону и похож на моток рыболовной лески. И запах от него… Инспектор брезгливо потянул носом воздух и решил, что лучше открыть окно.
– Садитесь, – повторил он, указывая на кресло на колесиках, стоявшее посреди комнаты, в полутора метрах от его стола.
Свеннебю кашлянул и не без труда ухватился за спинку кресла правой рукой, обмотанной бинтом. После того как он с трудом повесил на кресло свое пальто, он осторожно сел, облизывая пересохшие губы.
– Имя?
– Эгил Свеннебю.
– Где вы работаете?
– Я безработный.
– Что, простите?!
– Я безработный.
Инспектор задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Наверное, лучше все сделать как полагается… Он выдвинул ящик стола и подключил микрофон.
– Все, что говорится в этом кабинете, будет записываться, – объяснил он, с трудом прилаживая микрофон, который никак не хотел стоять и все время падал на стол.
Ну вот. Он посмотрел Свеннебю в лицо. Тот хмурился. Белки глаз пожелтели; он все время отводил глаза.
– Вас зовут Эгил Свеннебю. Последнее место работы – акционерная компания «ПО партнерс», где вы числились менеджером по маркетингу. Все верно?
Свеннебю кивнул. Гунарстранна показал ему на микрофон.
– Да. – Свеннебю вытер лоб забинтованной рукой.
– Буду с вами вполне откровенен, – продолжал Гунарстранна после короткой паузы. – Пьянство и нарушение общественного порядка – не моя епархия. Я расследую убийства.
Глаза у менеджера по маркетингу перестали бегать.
– Почему в акционерной компании «ПО партнерс» вас до сих пор считают сотрудником?
– Руководство еще не получило моего заявления об увольнении.
– Значит, вы подаете в отставку?
– Да.
– Почему?
Свеннебю опустил глаза.
– У меня было несколько дней, чтобы все обдумать, и я пришел к выводу, что другого выхода у меня нет, – со вздохом ответил он.
Гунарстранна развалился в кресле, выдвинул нижний ящик стола и положил на него ногу. Брюки задрались, стала видна бледная голень в голубоватых прожилках. Ее пересекал красный след от резинки носка. Свеннебю как завороженный смотрел на ногу инспектора.
– Что вы можете сказать о компании «ПО партнерс»? Вам нравилось там работать?
– Можно воды?
Гунарстранна подошел к раковине у двери. Повернул кран, который тут же загудел. Вода охладилась не сразу; время от времени инспектор пробовал ее пальцем. И заодно наблюдал за Свеннебю, сидевшим к нему в профиль. Лоб у менеджера по маркетингу был весь в испарине. Гунарстранна представил, как ему сейчас плохо.
– Я взял на себя смелость и связался с вашими родственниками, – сообщил инспектор, сполоснув не слишком чистый одноразовый стаканчик и налив в него воду. – Ваша супруга считает, что вас не очень устраивала служба в «ПО партнерс».
Свеннебю схватил стаканчик и принялся жадно пить. Руки у него дрожали.
– Да, некоторое время назад я уже начал подыскивать себе другую работу, – еле слышно ответил он.
– Почему? – спросил Гунарстранна, садясь и пристраивая ладони на столешнице.
– Мне там не нравилось.
– Почему?
– Компания слишком маленькая, не развернуться…
– Я ждал от вас другого ответа.
Свеннебю замолчал и смущенно посмотрел на Гунарстранну.
– Ваша жена упомянула о какой-то странной командировке, в которую вы ездили несколько недель назад. Пожалуйста, расскажите о ней поподробнее.
Свеннебю с трудом улыбнулся. Его улыбка больше походила на гримасу.
– Вот именно, поездку иначе как странной не назовешь! – пробормотал он. Его передернуло; он накинул на плечи пальто и скрестил руки на груди. – Мы должны были представлять наше программное обеспечение на выставке в Лондоне. То есть Энгельсвикен, Брегор, я… и…
– Рейдун Росендаль, – быстро закончил за него Гунарстранна. – Когда вы ездили в Лондон?
– Ровно семь недель назад.
– Кстати, раз уж речь зашла о поездке, ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос, который меня беспокоит… – Инспектор решил немного отвлечь своего собеседника. – Как вам, запойному пьянице, удавалось воздерживаться от выпивки в лондонских пабах?
Свеннебю сдержанно кивнул. Казалось, внезапная фамильярность инспектора помогла ему расслабиться.
– Ну, мне приходилось нелегко, но не в том смысле, о каком вы говорите, – ответил он. – Воздерживаться от спиртного нетрудно. Труднее было привыкнуть к такой… работе. – Губы у него скривились. Гунарстранна понял, что каждое слово дается Свеннебю с трудом.
– Рассказывайте, – велел инспектор, поняв, что его вопросы достигли цели.
Свеннебю кивнул, словно разговаривал сам с собой.
– Во всем с самого начала угадывалась какая-то путаница. Ничего невозможно было предсказать заранее, спланировать. Все происходящее казалось мне странным.
Гунарстранна молча разминал сигарету.
– До тех пор, пока ты кланяешься и пресмыкаешься, ты для всех лучший друг, но, как только начинаешь задавать вопросы, к тебе относятся совершенно по-другому… Постоянно высмеивают, издеваются…
– О каких вопросах вы говорите?
Свеннебю его не слышал. Он погрузился в себя – видимо, вспоминал насмешки и издевки бывших сотрудников.
– Чем больше я обо всем думаю, тем все становится яснее. Все сотрудники компании делятся на два лагеря. Те, кто в курсе, и те, кто нет. Я принадлежал к последним. – Он посмотрел на Гунарстранну. – Вы спросили, какие я задавал вопросы? – рассеянно повторил он, думая о чем-то своем. Потом сам себе мрачно ответил: – Понимаете, каждому хочется увидеть результат своей работы!
Гунарстранне все больше нравилась их беседа.
