Как в замедленной съемке, он повернулся к двери. Кампенхёуга отпихивал в сторону почти лысый коротышка. Фрёлик заметил, как раздраженно перекосилось лицо Гунарстранны. Едва взглянув на Фрёлика, инспектор снял плащ, опустился на колени рядом с трупами и попытался кое-как накрыть их.
Из-под плаща торчали приклад ружья и тощие ноги Энгельсвикена.
Франк откашлялся.
Никто ничего не говорил.
Она была загнана в угол…
Он выпрямился. Скорее увидел, чем услышал, как Гунарстранна бешено ругается себе под нос. Обернулся к голой девушке, снял куртку, почесал грудь в том месте, где она его укусила. Набросил куртку ей на плечи.
Полюбовался ее круглыми грудями и розовыми сосками. Она застегнула молнию. Его куртка доходила ей до колен… Она по-прежнему цеплялась за его руку.
Где-то сзади чертыхался лысый коротышка.
Фрёлик не стал его слушать. Он вывел горничную в соседнюю комнату и передал на попечение констебля. Сам спустился с крыльца в сад. Глубоко вздохнул, набирая полные легкие свежего воздуха. Прислонился к дереву и стал смотреть, что происходит вокруг. Так он стоял, пока из дома не вывалился Гунарстранна. Инспектор раздраженно мусолил нераскуренную самокрутку.
Они переглянулись.
Гунарстранна сунул самокрутку в карман.
– Она… все быстро закончилось?
Франк кивнул.
– Как по-твоему, мы ничего не могли сделать, чтобы этому помешать?
– Ничего.
Гунарстранна огляделся.
– Сколько писанины нам предстоит!
– Да уж.
Гунарстранна посторонился, пропуская медиков.
– Прежде чем мы начнем допрашивать молодую особу, которой ты любезно одолжил куртку, нам, наверное, нужно найти переводчика.
Общие слова, подумал Франк.
– Да, – ответил он.
Они вместе пошли вниз. Остановились у ворот.
– Кто бы что ни говорил, жизнь с этим подонком, наверное, была сущим адом, – вздохнул Гунарстранна.
Франк не ответил.
– Ты только посмотри, как замечательно у них все выглядело со стороны… Машины, дом, сад… И горы одиночества, – добавил Гунарстранна после паузы. – То есть у него-то была она, а у нее никого не было.
Они подошли к машине.
– Должно быть, его пьяная болтовня о Рейдун стала для нее последней каплей.
– Чушь! – пылко возразил Франк. – Примерно треть всех норвежских семей заканчивают отношения вполне мирно. Ей всего-то и нужно было получить развод!
Гунарстранна вздохнул. Франк посмотрел на босса и увидел, что у того в глазах пляшут веселые искорки.
– Хочешь сказать, что она могла бы избавить себя от всех затруднений? – язвительно спросил он. Похоже, инспектор понемногу успокаивался. – Фрёлик, до тебя иногда удивительно долго доходит… И в людях ты совершенно не разбираешься!
Да, наверное, подумал опустошенный Франк. И все же задал последний вопрос, который не давал ему покоя.
– Если Соня Хагер так мучилась, почему она не выместила гнев на той, которая была к ней ближе всех?
Гунарстранна в последний раз посмотрел на дом и распахнул дверцу.
– Выместила в конце концов. – Он широко улыбнулся и сел в машину.
