— А, так это ты написала письмо…
— Да, я видела, как ты играл на прошлой неделе против «Паркеров». Ты был великолепен. С кем вы будете играть теперь?
— Надо свериться с календарём в школе, — он поглядел ей за спину.
— Я приду посмотреть.
— Был уверен, что ты придёшь! — сказал Пит, обращаясь к высокой блондинке из старшего класса.
Блондинка спросила Пита, долго ли ему пришлось ждать.
— Нет, только пару минут. — Пит обнял её за талию и со смехом обратился к Флорентине: — Боюсь, тебе нужно встать в очередь, и возможно, придёт и твоё время. Но в любом случае я считаю, что Кросби слишком примитивен, и предпочитаю Бикса Бейдербека.
Они пошли прочь, и Флорентина услышала, как он сказал своей спутнице:
— Эта девчонка написала мне письмо.
Блондинка обернулась, внимательно оглядела Флорентину и расхохоталась.
— Она, наверное, ещё девственница, — добавил Пит.
Флорентина спряталась в раздевалке для девочек и сидела там, пока все не разошлись по домам. Её страшил смех окружающих, когда те узнают о том, что случилось. На следующее утро она внимательно вглядывалась в лица девочек, но не заметила ни ухмылок, ни укоризненных взглядов и решила рассказать свой секрет Сьюзи Джекобсон. Когда Флорентина закончила, её подруга расхохоталась.
— И ты туда же! — сказала Сьюзи.
Флорентина почувствовала себя гораздо лучше, когда Сьюзи рассказала ей, как длинна та очередь. Это придало ей достаточно смелости, чтобы спросить у Сьюзи, что такое «девственница».
— Не знаю точно, — ответила Сьюзи. — А почему ты спрашиваешь?
— Потому что Пит сказал, что я, наверное, девственница.
— Тогда и я, должно быть, тоже. Я однажды подслушала Мэри Эллис Бекмен, которая говорила, что после того, как мальчик займётся с тобой любовью, через девять месяцев у тебя будет ребёнок.
— Интересно, а как это?
— Если судить по журналам, которые спрятаны у Мэри Эллис, это восхитительно.
— А ты знаешь, кто-нибудь уже пробовал?
— Марджи Маккормик утверждает, что пробовала.
— Ну, она может утверждать что хочет, но если даже и так, то почему у неё не родился ребёнок?
— Она сказала, что предохранялась, хотя я не представляю, что это.
— Если это что-то вроде месячных, то не думаю, что овчинка стоит выделки, — заметила Флорентина.
— Согласна. У меня самой начались недавно. А как ты думаешь, у мужчин есть подобные проблемы?
— Как же, откуда? Им всегда достаётся самая сладкая часть пирога. Нам месячные и дети, а они бреются и служат в армии, но мне надо будет спросить об этом поточнее у мисс Тредголд.
— Не уверена, что она знает это, — усомнилась Сьюзи.
— Мисс Тредголд, — с уверенностью сказала Флорентина, — знает всё.
Вечером того же дня, когда озадаченная Флорентина обратилась с мучившими её вопросами к мисс Тредголд, гувернантка села рядом с девочкой и подробнейшим образом рассказала о всех таинствах деторождения, предупредив её о последствиях поспешных решений поэкспериментировать с собственным телом.
— Она и в самом деле знала всё о беременности и рождении детей, — сообщила Флорентина Сьюзи на следующий день.
— И что теперь — ты собираешься остаться девственницей? — спросила Сьюзи.
— О да, — ответила Флорентина. — Мисс Тредголд до сих пор девственница.
— А что такое «предохраняться»?
— Тебе это не понадобится, если ты останешься девственницей, — ответила Флорентина, делясь с подругой своим новым знанием.
Последним важным событием того года стало первое причастие Флорентины. Католический епископ Чикаго с помощью духовника Флорентины отца О’Рейли провёл церемонию, на которой присутствовали и Софья с Авелем. К тому времени они уже оформили свой развод и сидели порознь друг от друга.
После того как служба окончилась, семья собралась на торжественный ужин в апартаментах Авеля в отеле «Барон». Друзья и родственники вручили Флорентине подарки, а мисс Тредголд преподнесла ей Библию короля Якова
[9]
в кожаном переплёте. Однако самым дорогим для Флорентины подарком стал тот, что её отец хранил до тех пор, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы оценить его: старинное кольцо, подаренное ей на крестины человеком, поверившим её отцу и поддержавшим группу «Барон».
— Мне надо поблагодарить его, — сказала Флорентина.
— Увы, это невозможно, моя дорогая. Даже я не уверен, кто это. Я давно выполнил обязательства по нашей сделке, поэтому теперь никогда не узнаю, кто он.
Флорентина надела кольцо на средний палец правой руки и весь вечер то и дело смотрела на сверкающие изумруды.
8
Шёл 1948 год, и президентская избирательная кампания в Америке была в самом разгаре. В отличие от Олимпиад, соревнования за Белый дом проходили каждые четыре года независимо от того, воевала ли Америка или жила мирной жизнью. Флорентина оставалась верной демократам, но понимала, что у Трумэна нет шансов усидеть в Белом доме после трёх лет весьма непопулярного правления. Кандидат от республиканцев Томас Дьюи по результатам опросов на восемь процентов опережал соперника, и его победа казалась несомненной.
Флорентина внимательно следила за обеими кампаниями и обрадовалась успеху Маргарет Чейз Смит, которая победила троих мужчин и была избрана в Сенат от штата Мэн. Американцы впервые смогли наблюдать за выборами по телевидению.
Во время летних каникул Флорентина посвятила себя избирательной кампании конгрессмена Генри Осборна и работала в его штабе вместе с десятками других добровольцев самых разных возрастов и способностей. Они клали в конверты «Послание вашего конгрессмена» вместе с наклейкой, на которой был написан девиз: «Переизберём Осборна!» — затем заклеивали конверты, раскладывали их по стопкам, отдельно для каждого округа, а позднее передавали их другим активистам для разноски. К концу каждого дня рот и губы Флорентины были испачканы гуммиарабиком, и домой она приходила разбитая и страдающая от жажды.
Как-то девушка, сидевшая на телефоне в приёмной, попросила Флорентину подменить её, пока она сходит на обед.
— Конечно! — радостно согласилась Флорентина.
— Тут нет ничего сложного. Говори просто: «Приёмная конгрессмена Осборна», — и, если ты в чём-то не уверена, посмотри в справочнике избирательной кампании. Там есть всё, что тебе может понадобиться. — И секретарша показала на толстую брошюру, лежавшую рядом с телефоном.
