Сарбур вскипел. Каждый третий в нем был ярым почитателем Мощного. И велика была слава его Верховного Жреца.
Сын Турарбура, сам маг и жрец, такой же огромный и решительный, как его отец, бросил в многотысячную толпу, собравшуюся в подворье храма одно короткое слово: месть!
И уже спустя несколько часов мирные жители, ремесленники, купцы, земледельцы, взяв в руки оружие, разбились на отряды и взялись за дело. Предводительствовали ими те, кто понимал толк в магии.
Конечно, они не нашли убийцу: того давно не было в городе. Но, должно быть, сами боги-покровители внушили сыну Турарбура благую мысль. Смерть Верховного Жреца спасла Сарбур. Когда пришла весть о подходе Омбама, двадцать тысяч жителей уже держали в руках оружие. Конечно, то было не лучшее оружие в Конге, но и лук земледельца способен послать убийственную стрелу.
Лишь две пиратские шлюпки достигли берега: их прибило течением. Те, кто сидел в них, уже не могли взяться за топоры. Град стрел был убийственен для полуголых пиратов. Раз за разом, на многих участках берега пытались они высадиться, но везде встреча была одинаковой.
Четыре часа продолжались бесплодные попытки, а на закате баллистеры на шекках не выдержали и открыли огонь.
Легко и весело занялись прибрежные постройки – сухое дерево и тростниковые крыши. Неистовый жар заставил кормчих отвести корабли на середину реки. Там шекки встали на якорь, дожидаясь, пока отбушует пламя. Пламя, пожирающее их добычу!
Но Сарбур – большой город. Он не может сгореть весь!
И Сарбур не сгорел – не потому, что большой. Просто защитники его знали, что такое огненное зелье. Пока одни осыпали пиратов длинными стрелами, другие поспешно разбирали легкие дома, рыли канавы, отводя в них воду из городских каналов. Вдоль берегов все сгорело дотла. На четыре сотни шагов в глубину. Но не дальше.
Когда время приблизилось к полночи, пламя почти угасло. Пиратские шекки окутала тьма. Но на кораблях никто не спал. Так же, как не спали и защитники Сарбура.
Небо затянуло облаками, сквозь которые не пробивался свет луны. Сейчас никакой лучник не смог бы углядеть цель. Наконец, кое-кто из капитанов решил: можно начать высадку.
Спускаемые на талях шлюпки глухо ударялись днищами о гладкую воду реки. Эти удары и скрип взбудоражили всю флотилию. Ни один капитан, ни один, даже самый последний из гребцов, не хотел упускать своей доли добычи. Некоторые шекки, подняв треугольные паруса, подошли поближе к северному берегу, на котором располагались богатые кварталы.
На сей раз высадка шла без помех. Ни одна стрела не пропела в угольной тьме, лишь кое-где приподнимаемой еще не угасшими очагами пламени. Бегом двигались захватчики между тлеющими остовами портовых складов, огибали обрушившиеся здания, по пепелищам которых еще плясали голубые и розовые язычки. Красные отсветы играли на широких топорах омбамцев и на оружии примкнувших к ним иноплеменных морских разбойников: хуридитов, эдзаков, гурамиди. Натертые маслом тела омбамту потеряли блеск, припорошенные душным пеплом, облачка которого поднимались с каждым шагом.
Выгоревшая полоса кончилась неожиданно. Весьма неожиданно. Канавой. Звуки падения, плеск, приглушенные ругательства. Шедшие впереди оказались по горло в черной от пепла воде. Зато тлеющие развалины остались позади. А впереди лежал погруженный во тьму город. Богатый город. Самый богатый город Черного континента.
Здесь, с другой стороны канала, дома тоже были снесены, обломки стен разбросаны вокруг. Кое-кто из хуридитов, споткнувшись, повалился на землю, поминая демонов и конгайских крыс. Только ноги привычных к темноте омбамту сами находили опору. Скорей, скорей! К теплой плоти и холодному золоту!
Тысячи факелов вспыхнули одновременно, озарив застывшую ошарашенную массу людей. Тысячи арбалетов, разрядившись, разорвали тишину. Сочные удары стрел в живые тела смешались с воплями раненых и грозным ревом омбамту.
Размахивая топорами, воющая масса пиратов ринулась на врага. Один вид их должен был поразить ужасом горожан. Горожан – да. Но не сомкнутые, щит к щиту, ряды Береговой Стражи. А за пешими воинами – шеренги легких всадников, посылающих через головы пехоты короткие арбалетные стрелы.
Кое-где омбамту удалось проломить строй конгаев, но к местам прорыва тут же подтягивались резервы. Топоры омбамцев застревали в деревянных щитах, и прямые конгские мечи без помех трудились над мускулистыми телами пиратов.
Пока омбамту яростно врубались в строй конгаев, союзники их сообразили: добычей уже не пахнет. Шкуру бы сохранить. Оставив Омбам его безумной злобе, хуридиты и остальные бросились назад… И наткнулись на длинные мечи и свирепые морды боевых пардов. «Синие» замкнули кольцо.
Когда первые лучи коснулись пепелищ, ни одного пирата не осталось на земле Сарбура. Ни одного живого пирата.
И об этом очень скоро узнали на палубах десятков шекк, стоявших в широком устье Сарбы. Узнали, но не снимались с якорей. Потому что выход к морю преграждала соединенная эскадра Империи и благословенного Конга.
Через несколько часов пиратский флот Омбама перестал существовать.
Сарбур. Одиннадцатый день осени тысяча двенадцатого года.
– Ты нашел верное применение деньгам соххоггоев, властитель Тилод! – сказал Наместник Сарбура, Носитель Дракона Нгау – маленького росточка человек с лицом, похожим на мордочку удивленной крысы.
Достопочтенный Нгау, хотя и уступил Тилоду свои апартаменты во дворце, но не слишком лебезил перед ним, мгновенно уловив, что понравится, а что придется не по вкусу будущему повелителю страны. Наиболее вероятному повелителю.
Достопочтенный, несмотря на неказистую внешность, был умен и изворотлив необычайно, иначе ни за что не ужился бы с дюжиной Верховных Жрецов, тремя тысяцкими, да хотя бы и с тем же Кэнау. И это, не говоря о Драконе Юга Керанраоне, требовавшем абсолютного подчинения от всех Наместников. А ведь он, Нгау, был лишь чуть-чуть ниже по статусу, чем Дракон Юга, и уж во всяком случае намного выше, чем начальник гарнизона.
– Ты нашел верное применение деньгам соххоггоев, властитель Тилод! – проговорил маленький человек, глядя с террасы на суетящиеся внизу фигурки. Там, отчетливо выделяясь на черных выгоревших берегах Сарбы, уже поднимались светлые деревянные контуры будущих домов. Месяц-другой – и от пожара не останется и следа.
Нгау перевел взгляд дальше, на спокойную гладь моря Зур, где стояли на рейде великолепные корабли Южной Эскадры.
Но Нгау знал: там только вахтенные команды. И матросы, и воины-моряки сейчас наслаждаются гостеприимством благодарного Сарбура.
Сам Носитель Дракона Нгау воином не был. Но ценить настоящих людей умел. И понимал, чем обязан Конг флоту Империи. Особенно же – Страж Севера Фаранг. Светлейшему Робуру можно позавидовать. Там, на Севере, на него разве что не молятся.
Нгау улыбнулся. Похоже, для благословенного Конга начинается новая эра. Она будет совсем неплоха и для него, Носителя Дракона.
