В результате кластерного анализа, в зависимости от степени общего сексуального благополучия, все 29 стран распределились на три группы:
1. Страны с высоким уровнем сексуальной удовлетворенности – западноевропейские и связанные с Европой западные страны. Их общая черта – установка на гендерное равенство (Австралия, Австрия, Бельгия, Канада, Франция, Мексика, Новая Зеландия, Южная Африка, Испания, Швеция, Германия, Великобритания).
2. Страны со средним уровнем сексуальной удовлетворенности – исламские страны и некоторые азиатские и европейские страны, для которых характерны «андроцентрические сексуальные режимы» (Алжир, Бразилия, Египет, Израиль, Италия, Корея, Малайзия, Марокко, Филиппины, Сингапур, Турция).
3. Страны с низким уровнем сексуальной удовлетворенности (Китай, Индонезия, Япония, Тайвань, Таиланд).
К сожалению, исследование было теоретически недостаточно продумано, а доля заполненных анкет оказалась слишком низкой. То, что по всем четырем аспектам субъективного сексуального благополучия во всех трех группах стран мужчины опережают женщин и что самый высокий уровень сексуального благополучия (две трети мужчин и женщин выразили удовлетворенность своими отношениями и 80 % удовлетворены своим сексуальным здоровьем) достигнут в странах западной культуры с установкой на гендерное равенства, кажется правдоподобным. Но чем объяснить региональные различия? Глобальное исследование фирмы «Пфайзер», частью которого был данный опрос, связано с изучением «Виагры», поэтому опрашивались люди старше 40 лет. Но пригодна ли такая выборка для оценки национальных сексуальных культур? В бедных странах многие просто не доживают до этого возраста, а некоторые культуры считают сексуальную активность в этом возрасте необязательной и даже неприличной (так было когда-то и в Европе). Удивляет обнаруженная исследователями низкая оценка значимости секса как аспекта жизни в странах третьей группы. Это страны древней развитой эротической культуры, какая и не снилась христианской Европе, некоторые из них являются международными центрами сексуального туризма. Если тамошние респонденты считают секс несущественной стороной жизни, видимо, что-то неладно с выборкой (например, с возрастным составом) или с анкетой. Вопрос о сексуальных ценностях и критериях сексуального благополучия требует более обстоятельного исследования.
Изучение особенностей мужской сексуальности показывает условность и ограниченность оппозиции эволюционно-биологического подхода и социального конструктивизма. Хотя мы видим здесь целый ряд кросскультурных и трансисторических констант, некоторые аспекты мужской и женской сексуальности в последние десятилетия существенно изменились и продолжают меняться. Это касается и возраста сексуального дебюта, и характера сексуально-эротических ценностей, и даже типа предпочитаемых сексуальных партнеров, выбор которых сильно зависит от таких социально-структурных факторов, как неравенство оплаты труда и социального статуса мужчин и женщин, а также от идеологических установок, гендерных ролей и структуры брака (Eagley, Wood, 1999).
Это подтвердил и кросснациональный опрос Би-би-си (2007), в ходе которого мужчины и женщины 53 национальностей ранжировали по степени значимости (первое, второе и третье место) 23 черты, которые они считают самыми важными для постоянного сексуального партнера. Наиболее важными, общими для большинства респондентов оказались ум, чувство юмора, честность, доброта, хорошая внешность, привлекательное лицо, ценности, коммуникативные навыки и надежность. При этом выявились и гендерные различия. Главное из них – роль внешности, которой мужчины всюду придают значительно большее значение: в число трех важнейших черт ее включили 43 % мужчин и только 17 % женщин, которые больше ценят в своих постоянных партнерах честность, юмор, доброту и надежность. В каком-то смысле это всего лишь стереотипы массового сознания. Но более детальный анализ открывает и нечто нетривиальное: если черты физической привлекательности у всех 53 наций более или менее одинаковы, то предпочитаемые характерологические свойства культурно-специфичны. В индивидуалистических обществах люди называют другие черты, не такие, как в традиционных, поставив, например, юмор и приятность выше ответственности. Похоже, что ранжирование мужчинами и женщинами физической привлекательности потенциальных сексуальных партнеров больше зависит от биологических факторов, а характерологических черт – от культурных. Поэтому, «вместо того чтобы выбирать между эволюционными и социально-структурными теориями, исследователи половых различий в партнерских предпочтениях должны систематически исследовать области правомерного применения каждой теории» (Lippa, 2007. P. 208).
Об уменьшении традиционных различий мужской и женской сексуальности свидетельствует и недавнее исследование сексуальности французов (телефонный опрос 12 364 мужчин и женщин от 18 до 69 лет под руководством известных социологов Натали Бажо и Мишеля Бозона – Enquete 2008). Сравнение данных этого опроса с результатами опросов 1970 и 1992 годов выявило резкое уменьшение разницы в мужских и женских сексуальных ценностях и практиках. Женская сексуальность становится все более похожей на мужскую. Число женщин, сказавших, что они имели в течение жизни только одного сексуального партнера, уменьшилось с 68 % в 1970 г. до 43 % в 1992-м и 34 % в 2006 г. (соответствующие цифры у мужчин – 18, 21, и 16 %). Разница в возрасте сексуального дебюта уменьшилась за 55 лет с двух лет (20,6 лет против 18,8) до нескольких месяцев (17,6 против 17,2). Выросла продолжительность женской сексуальной активности в старших возрастах. Уменьшилась разница среднего числа сексуальных партнеров: у 30—49-летних женщин оно выросло с 1,9 в 1970 г. до 4-х в 1992 и 5,1 в 2006 г., а у их сверстников-мужчин осталось на прежнем уровне – 12,9. Хотя и мужчины, и женщины продолжают считать, что у мужчин сексуальные потребности выше, чем у женщин, пятая часть мужчин от 18 до 24 лет вообще не обнаруживают интереса ни к сексуальности, ни к созданию пары. Среди мужчин между 18 и 35 годами доля сексуальных абстинентов вдвое выше, чем среди женщин (6,2 % против 3,5), причем это не связано с распространением гомосексуальности. Доля мужчин-гомосексуалов с 1992 г. не изменилась и составляет 4,1 %, а влечение к представительницам своего пола у женщин сильнее, чем у мужчин (6,2 % против 3,9).
Сексуальная революция ХХ в. помимо либерализации нравов и изменения форм социального контроля за сексуальностью включает две главные тенденции: а) отделение сексуальности от репродукции и б) постепенное утверждение принципа гендерного равенства. Первая тенденция сближает женскую мотивацию с мужской; сексуально раскованные женщины начинают равняться на традиционные мужские образцы и стратегии, где требования к партнеру несколько иные, чем при долгосрочном партнерстве. В то же время принцип гендерного равенства заставляет мужчин больше считаться с женщинами, воспринимая их не как объект покорения или покупки, а как равноправных партнеров. Это ставит мужчин перед новыми вызовами. С одной стороны, секс стал значительно более доступен, для удовлетворения сексуальных потребностей необязательно вступать в брак, долго ухаживать и т. п. С другой стороны, мужчины сталкиваются с противоречивыми социальными ожиданиями, ответом на которые являются разные сексуальные сценарии.
