Какие социальные слои склонны чаще пороть своих детей? Несколькими опросами, проведенными с 1998 г. под руководством кандидата социологических наук Н. Д. Шеляпина (не имея доступа к первичным данным, я не могу судить о качестве выборки и методах подсчета), повышенная склонность к телесным наказаниям выявлена в семьях военных и сотрудников милиции (Беловранин, Заостровский, 2009). Например, среди опрошенных петербургских студентов, подвергавшихся дома побоям, 26 % росли в семьях силовиков, у которых физические наказания носили регулярный характер и даже превращались в изощренные ритуалы. Нередко им подвергались не только дошколята, но и юноши (а еще чаще – девушки) до 16–19 лет. Для многих детей из подобных семей порка остается атрибутом повседневной жизни даже в 22 года! Выясняя, кого, как и чем родители били, а если не били, то почему, социологи обнаружили, что практикующие порку штатские отцы чаще всего люди необразованные и пьющие, тогда как в семьях силовиков физическую жестокость при воспитании применяют даже доктора наук. Был составлен и рейтинг орудий наказания. Первое место в этом хит-параде занял форменный ремень, силу которого ощутили на себе 75 % исправляемого контингента. На втором месте стоит, казалось бы, вполне мирная скакалка, которая скакала по телам 13 % опрошенных, чаще женского пола. На третьем – проверенный веками дедовский прут, набравший около 5 %. Встречаются и более экзотические орудия, например рулон фольги, выбивалка, тапочки, кипятильник, труба от пылесоса, молоток и даже… живая курица! Самое же грустное: 82 % петербургских студентов сказали, что применявшиеся к ним методы телесного воздействия были необходимы, а 61 % – что полностью одобряют битье как способ воспитания. Между прочим, часть этих студентов – будущие педагоги.
Наиболее методологически совершенное и, пожалуй, единственное теоретически ориентированное отечественное исследование, с применением международнопризнанного инструмента измерения дисциплинарного воздействия (ИИДВ) (dimensions of discipline inventory, DDI) Мюррея Страуса (Straus, Fauchier, 2006 г.), выполнено под руководством А. В. Лысовой во Владивостоке (Лысова, Истомина, 2009).
Под телесным наказанием авторы понимают применение родителем или замещающим его лицом физической силы с намерением причинить ребенку боль, но не повреждения, с целью коррекции и контроля его поведения. В отличие от физического насилия, телесное наказание это: 1) легитимный акт, который не признается преступлением, 2) не приводит к телесным повреждениям и психологическим травмам ребенка, 3) культурно и социально приемлемая форма поведения родителей в отношении собственных детей.
Если сформулировать проблему в терминах легитимности – нелегитимности и инструментальности-экспрессивности, то можно сказать, что телесное наказание ребенка является легитимно-инструментальной формой насилия, а физическое насилие над ребенком – нелегитимно-экспрессивной (выместить свою злость на ребенке) или нелегитимно-инструментальной (родитель считает свое поведение необходимым «ради блага ребенка», но общество определяет это как насилие) формами насилия. Способы телесного наказания – нашлепать, дать пощечину, подзатыльник, схватить и потрясти, побить с использованием различных предметов, например ремня, щетки для волос и т. д.
Частота применения телесного наказания в ИИДВ определяется ответами на три вопроса: 1. Как часто вы трясли или хватали его/ее для привлечения его/ее внимания? 2. Как часто вы ударяли ладонью, давали подзатыльники или пощечины ребенку? 3. Как часто вы использовали трость, палку, щетку для волос или ремень? Респонденту предлагается пользоваться следующей шкалой при ответе на каждый вопрос: -1 = никогда, 0 = ни разу за прошедший год, но в предыдущем были случаи, 1 = 1–2 раза за прошедший год, 2 = 3–5 раз за прошедший год, 3 = 6–9 раз за прошедший год, 4 = ежемесячно (от 10 до 14 раз за прошедший год), 5 = несколько раз в месяц (2–3 раза в месяц), 6 = еженедельно (1–2 раза в неделю), 7 = несколько раз в неделю (3–4 раза в неделю), 8 = ежедневно (5 или больше раз в неделю), 9 = два и более раз в день.
На базе этой методики в 2007 г было опрошено 575 взрослых жителей г. Владивостока (51 % из них – женщины), у которых хотя бы один ребенок младше 18 лет проживал вместе с ними большую часть недели. Выяснилось, что около половины (46 %) опрошенных родителей применяли телесное наказание к своим детям. Как и в США, матери телесно наказывают детей чаще, чем отцы (50 % опрошенных матерей против 36 % отцов). Разница эта не только количественная (отцы в среднем телесно наказывают детей раз в 12 дней, а матери – раз в 10 дней), но и качественная. Хотя самая распространенная форма наказания у обоих родителей – пощечины и подзатыльники, отцы чаще матерей используют для наказания какой-либо предмет, например ремень или палку. Отчасти это связано с эмоциональным состоянием родителей. В случае конфликта с брачным партнером матери склонны наказывать своих детей чаще и сильнее.
Насколько я могу судить, работа А. В. Лысовой – единственное российское исследование телесных наказаний детей, представленное на международных научных форумах. Однако выборка его невелика и не является случайной (почти 52 % респондентов имели высшее образование, такие люди менее склонны применять и одобрять телесные наказания), для широких обобщений и кросскультурных сопоставлений этого недостаточно. В 2010 г. А. В. Лысова переехала на постоянную работу в Канаду, но собирается продолжить исследования во Владивостоке. Большое видится на расстоянии…
Как оценивают положение вещей сами дети? Из опрошенных в 2001 г. 1 429 московских старшеклассников (7—11-й классы) только 3,1 % мальчиков и 2,8 % девочек сказали, что родители применяют к ним в качестве наказания физическую силу (Проблемы толерантности, 2003). В саратовских исследованиях Е. Р. Ярской-Смирновой на вопрос: «Приходилось ли тебе убегать из дома?» – утвердительно ответили 5 % опрошенных детей; на вопрос: «Почему?» – 14 % заявили, что их дома бьют. На вопрос: «Как часто родители бьют тебя?» – 2 % детей сказали «часто», 21 % – «редко», 76 % – «никогда». За что бьют? «За оценки» – 42 %, «за плохое поведение» – 79 %, «просто так» – 6 %. 40 % детей признают, что наказание они «заслужили». С учетом разницы в возрасте и неодинаковых социальных условий детские ответы так же неоднозначны и трудно сопоставимы, как и родительские.
Из психологических работ можно назвать исследование белорусского психолога И. А. Фурманова «Дисциплинирована ребенка: тактики разрешения родительско-детского конфликта», объектом которого было 97 младших школьников (48 мальчиков и 49 девочек) в возрасте 6–8 лет. Согласно его данным, различия в методах воспитания родителями детей различного пола незначительны. Исключение составила тенденция более частого использования телесных наказаний в отношении сыновей. Матери чаще используют дисциплинарные воздействия в отношении дочерей, а отцы – сыновей. Отцов отличает предпочтение использования телесных наказаний и тенденция к проявлению чрезмерной жестокости. В целом матери больше ориентированы на использование ненасильственных методов, а отцы на силовые методы разрешения родительско-детского конфликта вне зависимости от пола ребенка (Фурманов, 2008).
Социологические опросы описывают не только поведение, но и нормативные установки и ценностные ориентации россиян. Сколько-нибудь четко выраженной исторической динамики здесь не прослеживается.
