Тысяцкий поставил бокал с вином, посмотрел мутным взглядом на дверь. Нет, он еще не напился, но напьется обязательно. Он теперь каждый день напивается, вот так.
– Ну? – буркнул он.– Кого демоны принесли?
Дверь открылась. Вошел Гишмир, десятник Алых из царской стражи. Поглядел оценивающе на тысяцкого.
– Сядь,– проворчал Гронир, похлопав ладонью по скамье.– Не маячь.
Десятник опустился на застеленную ковром скамью так осторожно, словно боялся раздавить.
Тысяцкий набулькал вина в собственный бокал, подвинул:
– Пей!
Гишмир взял бокал, подержал…
– Пей, не отрава! – сердито сказал Гронир.
Десятник отпил половину. Тысяцкий отобрал у него бокал и выплеснул остаток в рот. Снова потянулся к кувшину, но тот был уже пуст. Алый полез за другим, сковырнул кинжалом печать, но вытащить пробку одной рукой сразу не получилось. Гронир выругался, зажал кувшин между коленями.
– Слышь, Алый,– проговорил Гишмир,– я вот чего… Вашего-то арестовали.
– Кого – нашего? – не сразу сообразил Гронир.
– Ну, командующего вашего, Фаргала.
– Че-го? – Тысяцкий оставил в покое кувшин, уставился на гостя, как на ненормального.– Кто его мог арестовать, дубина?
– Император,– ответил Гишмир.– Думаешь, я вру? Да я сам его и отводил!
Гронир помолчал некоторое время, потом высказал, что он думает о Царе царей. Речь его была длинной и образной. Выговорившись, Алый замолк, угрюмо глядя на пробку, потом вдруг схватил кувшин и запустил в стену. Темное вино брызнуло во все стороны.
– Жаль, что так вышло,– пробормотал Гишмир.– Небось напели царю худое, а он и уши развесил.
– Напели, говоришь? – наливаясь яростью, прохрипел тысяцкий.– Хрен! Когда этот безмозглый выползок гадюки погнал нас демонам в пасть, никто ему в уши не пел! Вонючее отродье выгребной ямы!
– Ты полегче, Алый,– проговорил Гишмир.– Это все ж таки Император, любимец Ашшура…
– Ядовитой паучихи он любимец! – прорычал Гронир.– Башку ему отрежу!
Он дернулся, словно хотел схватиться за меч, но вместо правой руки тысяцкого сейчас болтался пустой рукав, а меч…
Гронир уткнулся лицом в скатерть и заплакал.
– Алый…– неуверенно произнес Гишмир.– Ну ты что, Алый? Ты что? Думаешь, я не понимаю… Ты это брось, слышь? У тебя ж, говорят, покровитель есть, из знатных, пошел бы к нему…
Гронир вскинулся, глянул бешено:
– Нету! Помер мой покровитель! Понял?
– Ну… Ну помер. Но ты ж не последний человек, Алый? Придумай что-нибудь…
– Что? – Гронир заскрипел зубами.
– Может, ему… это… сбежать?
– Как?
– Да просто.– Гишмир мотнул головой, лицо его стало отчаянным: – Поговорю с сотником, поставит меня в караул к темнице, а я его и выпущу. Я для тебя все, Гронир! Ты ж мне шкуру спас!
– А он – мне,– буркнул тысяцкий.– И не только мне.
Глядел он по-прежнему угрюмо, но отчаяния в глазах поубавилось.
– Я его выпущу,– решительно произнес десятник.– А ребята мои… ну, они мешать не станут. Но дальше – ты сам, потому как сквозь стражу мне его не провести. А тебе?
Гронир нахмурился, но тут же лицо его прояснилось.
– Есть мыслишка,– сказал он.– Попробуем.
Он повеселел, и Гишмир тоже улыбнулся. Но тут же помрачнел.
– А…– проговорил он.– Ничего не выйдет.
– Это почему?
– Да царский маг его все равно вынюхает.
– Не вынюхает! – уверенно сказал Гронир.– Да и нет его во дворце, мага-то. С войском он. Ладно, все!
Тысяцкий поднялся:
– Спасибо, Гишмир, не забуду. А сейчас – прости. Надо дело делать. Когда тебе в караул?
– Первая вечерняя стража.
– Понял. Жди.
* * *
Человек в сером грубом плаще с капюшоном (не совсем обычное зрелище в довольно жаркий день) вошел в трактир, огляделся, втянул носом вкусный запах жареного мяса и решительно направился в двери, ведущей на второй этаж.
Один из громил, потягивающих пиво за угловым столом, проворно вскочил и пустился наперерез:
– Куда?
– Мне нужен Мормад.
Громила с подозрением оглядел вошедшего. Тень от капюшона скрывала лицо, зато ножны меча оттопыривали плащ весьма выразительно.
– Что сказать надо? – спросил громила, подобравшись и сделав выразительный знак своим.
Еще четверо поднялись из-за стола и двинулись к гостю.
– Сказать? А, понял. «За угощение платят».
– Угу.– Громила расслабился и дал подмоге отмашку.– Пойдем.
Поднялись. Сопровождающий постучал в нужную дверь:
– К тебе, атаман.
Гость вошел в маленькую комнату, откинул капюшон.
– А, это ты, достойный! – Мормад поднялся.– Каким ветром?
Он протянул руку, но гость сбросил плащ, и рука нурташца упала.
– Кто ж это тебя так обкромсал?
– Фетсы,– буркнул гость.– Нужна помощь, атаман.
– Говори.– Мормад перестал улыбаться.
– Сможешь вывезти человека из столицы?
– Человека, которого ищут? – уточнил нурташец.
– Да.
– Два золотых.
– А из Дивного города?
– Надо подумать…– Атаман почесал шрам на щеке. – Надо подумать… А кому он помешал, твой человек?
– Императору.
– Серьезная личность. Из Великондара вывезу, а вот из Дивного города – вряд ли. Но за отдельную плату могу подкинуть идейку.
– Давай.
– Еще два золотых.
– Давай, говорю!
– Ладно, не серчай! – Мормад усмехнулся.– Идейка простая. Покойников не разглядывают.
– Еще одна шутка – и покойником станешь ты,– холодно произнес гость.
– А кто тебе сказал, что я шучу? – удивился атаман.– Еще три золотых – и получишь снадобье, после которого даже лекарь не отличит твоего человека от жмурика.
– И дальше?
– Дальше ты вывезешь его из Дивного города, передашь мне. А я тем же манером переправлю его за столичные ворота. А утречком он встанет как ни в чем не бывало. Годится?
– Деньги вперед?
– Со-отник! Только половину. Разве мы друг другу не доверяем?
Гость хмыкнул.
– Если он не очнется?
– Если не очнется, вернешься и возьмешь деньги обратно.
