Скрюченная фигура в грязных лохмотьях темнела в сумерках на краю сточной канавы. Спиной к дороге, лицом – к кирпичной стене. Нищий. Если кто и бросал на него взгляд, тут же отводил. Подумаешь, вшивый бродяга скорчился около вонючей канавы. Должно быть, обожрался какой-нибудь дряни и теперь мается животом. О, если бы случайный прохожий увидел, что у бродяги в руках!
Ашшикун сжимал в ладонях магический камень, голубой берилл, который он сам отшлифовал и наделил властью. Огромный, с кулак величиной, кристалл леденил кожу. Он жадно пил силу из ладоней, потому что здесь, так далеко от гор Мудрого бога, камень страдал, как страдает от голода человек.
– Красш аксшарот, Аш-ма-харсашт,– чуть слышно прошептал Ашшикун, почти касаясь губами камня.
Зеленый туман внутри кристалла сгустился, почернел – и колдун увидел страшное и прекрасное лицо повелителя. Тотчас камень из ледяного стал горячим, и поток огня хлынул в Ашшикуна. Колдун с трудом сдержал вскрик наслаждения.
– Он встретился с проклятым соктом,– прошептал Ашшикун.– Вели мне вмешаться, Великий.
– Нет! – короткий ответ содержал столько презрения, что Ашшикун содрогнулся от унижения.– Наблюдай.
Берилл угас, словно бы кто-то присосался и выпил из него свет. Теперь он выглядел, как обычный камень, если только считать обычным камнем голубой берилл величиной с кулак. Ашшикун бережно завернул его в платок и вложил в черный мешочек из свиной кожи. Затем, неуклюже перепрыгнув через канаву, колдун побрел в сторону Рыбных ворот. Навстречу ему попался крепкий мужчина со значком наемника. Странноватая фигура заинтересовала его, он даже приостановился. Ашшикун тут же скрючился еще больше, выставил ладонь и загнусавил:
– Помоги бедняку, благородный господин, третий день не евши!
Наемник только глянул на трехпалую грязную клешню, и интерес его к нищему пропал. Воин заторопился дальше, а Ашшикун, ухмыльнувшись в клочковатую бороду, пошел своей дорогой.
* * *
– Сокты, снова сокты! – с ненавистью прошипел жрец Аша.
– Неужели ты не можешь с ними управиться? – спросил Карашшер.– Они ведь только люди. Я видел этого Кен-Гизара. По-моему, он ничем не интересуется, кроме еды и женщин.
– Ты глуп,– злобно сказал маг.
Но, сообразив, что срывать гнев на собственном верном слуге тоже глупо, пояснил:
– Я стер бы в пыль любого жреца Яго. Но – здесь, а не там. В Великондаре я слаб, как обычный человек. Как ты.
– Ну, не знаю.– Карашшер ухмыльнулся.– Я думаю, что вынул бы сердце у любого сокта раньше, чем он успеет назвать свое имя. Только прикажи, мой господин!
«А заодно я уберусь из этого проклятого подземелья!»
– Дурак,– бросил жрец Аша.– Забудь об этом.
– И что,– спросил Карашшер,– нет никакой возможности сохранить твою силу там, на юге?
– Есть,– сказал маг.– Если у меня будет Великая Диадема Аша.
– За чем же дело стало?
– Ее у меня нет,– мрачно произнес маг.
– Ну так давай я ее поищу. Где?
– Ее уже ищут,– проворчал жрец Мудрого.– Не первое тысячелетие.
– Но если ее до сих пор не нашли, может, ее и вовсе нет? – резонно предположил Карашшер.
– Великая Диадема Аша…– Глаза мага затуманились.– Не всякий обладающий Силой может владеть короной бога. Я – могу. Но иным – лучше просто умереть от меча или огня.
– И что же?
– А то, что ее уже находили. И не раз.
Маг засмеялся так неожиданно, что Карашшер вздрогнул.
– Пусть,– сказал жрец Аша.– Пусть сокты побалуются с ним, пусть помогут ему возвыситься. Я приду, когда звезда моего сына вспыхнет. И когда я приду, со мной придет вся власть Мудрого!
5
Караван медленно двигался на юго-запад по узкой грунтовой дороге. Четыре воза, шесть вьючных мулов, три человека охраны и хозяин-сокт с помощником.
Когда фетский разъезд поравнялся с караванщиками, те остановились. Но не выказали страха.
Хозяин сдвинул широкополую шляпу, и командир фетсов, увидев темнокожее лицо с пронзительно голубыми глазами, тут же согнал с лица свирепое выражение.
– Что везем? – спросил он почти вежливо.
Солдаты его, числом около тридцати, окружили караван.
– Олово,– ответил сокт.
Он был совершенно спокоен. Как будто всю жизнь сталкивался с всадниками Фетиса, разъезжающими по карнагрийской земле.
– Кому? – строго спросил командир.
– А кто больше даст! – весело, с хорошо заметным эгеринским выговором ответил помощник сокта.– Хочешь – тебе?
– Нет,– сказал фетс.– Я не покупаю. Я беру так…– его узкие глаза встретились с голубыми бесстрашными глазами сокта,– но, конечно, не у уроженца Священных островов! – закончил фетс после многозначительной паузы.– Однако если ты вдруг наткнешься на карнагрийцев…
– Ничего,– сказал сокт.– Как-нибудь разберемся.
– Ну-ну, а кто твои люди? – Фетс посмотрел на тройку охранников.
– Это не мои люди, а его,– ответил сокт, кивнув на широкоплечего воина со свернутой в узел косой на затылке.
Лицо у широкоплечего чем-то напоминало лицо фетса. Но отличалось от него, как нефритовая статуэтка от деревянного божка.
– Самериец?
– Кайр из клана Мечей,– рявкнул горец.
– О!
О горцах из Самери сплетничали даже в Фетисе.
– Тогда ясно, отчего ты такой смелый,– полунасмешливо-полууважительно произнес фетс.– Ладно, проезжайте. Милях в десяти – наш (от подчеркнул: наш) город. Там и купцов найдете. Марш!
Разъезд двинулся дальше. Если солдаты и были разочарованы, то виду не подавали. Может, и прав начальник. Сокт с охраной. Тем более командует охраной самерийский горец. Кто его знает, не пришлось бы заплатить за это олово кровью, вес на вес…
– Как просто! – заметил Фаргал, когда вражеский разъезд растворился в горячем мареве полдня.
– А ты думал! – Люг был явно доволен.
А вот Кайр – нет.
– Надо было прикончить их,– проворчал он.– Еще наболтают лишнего.
– Прикончить? – удивился один из «охранников».– Их же три десятка!
Самериец посмотрел на него с презрением и ничего не ответил.
– Никаких драк! – строго сказал Фаргал.– Мы приезжаем в Ладдиф, прикидываем, что к чему, продаем олово и сматываемся. Всё!
– Ясно, командир,– пробурчал Кайр, на которого и был устремлен жесткий взгляд Фаргала.
«Кого он мне напоминает? – подумал эгерини.– Нет, не Хархаздагала, но кого?»
И тут он вспомнил. Ночь. Лес. Труп воина в разорванной кольчуге, бурые потеки загустевшей крови.
