Ирдик часто-часто закивала головкой.
Паланкин, плавно покачиваясь, двигался по раскаленной мостовой, восемь мускулистых рабов, цокая деревянными сандалиями, несли его ровной рысцой мимо мраморных фасадов и колоннад Верхнего города.
Минут двадцать спустя носильщики свернули в арку, и благословенная тень парковых деревьев легла на их разгоряченные тела. Радуясь окончанию пути, носильщики побежали быстрей. Вскоре поднятый по белым ступеням парадной лестницы паланкин опустился на зеленый мрамор. Белая ручка Вардали откинула шелковую занавеску.
– В Карнагрии его называют – «скорпион»,– сказал Бос.– Твой враг не должен знать, куда он ужалит!
Он сделал прямой выпад, потом – два прыжка вперед, укол и застыл. Конец клинка дрожал, его очертания расплывались, «размазывались», а в воздухе рождался тонкий, еле слышный звон.
– Ты играй, играй им, когда прыгаешь! – крикнул Бос.– Тогда твой толчок уйдет в его силу, а ноги упадут мягко, как волосы девственницы. На! Делай.
Кэр подхватил оружие, выбросил в сторону левую руку с тремя вытянутыми пальцами и прыгнул. У него получилось легче и дальше, чем у Боса.
– Уловил! – удовлетворенно сказал его наставник.– А теперь пробуй так.
И показал: укол вперед, поворот с широким режущим взмахом, снова укол, второй поворот – левая рука – на запястье правой, падение на колено, перекат через плечо, на ноги, снова – укол, поворот, уход, укол, наклон, падение на спину, кувырок, прыжок вперед, двойной укол.
Кэр повторил с изумительной точностью. Тело слушалось идеально.
Бос сиял от удовольствия.
– Ты, должно быть, родился с мечом в руке! – воскликнул гладиатор.
– Да,– серьезно подтвердил Кэр.– Когда в клане рождается мальчик, ему дают потрогать рукоять отцовского меча раньше, чем материнскую грудь. Правда, потом отнимают – до самого посвящения. Наставник говорил: тот, кому вручают меч, должен быть готов принять его! А меч должен радоваться, оказавшись в руке посвященного.
– Он радуется! – заверил Бос.– А теперь слушай меня. «Скорпион» – благородный клинок. Им не лупят как булавой. И не ставят поперек чужого железа. Он – только для поражения. Скорпион не звенит и не лязгает, он – поет! Если ты сражаешься против нескольких противников – бери кинжал, чтобы ловить чужие клинки. Но в парных схватках – только уход. Тебе это по силам.
Ты должен порхать, как бабочка! – Он щелкнул ногтем по гарде меча.– Атаковать с любого места, из любого положения, обходить защиту так, чтобы жало клинка – видишь, как оно гнется? – плясало, точно язык пламени!
Нет таких доспехов, что защищают с головы до ног, всегда найдется щель для острия иглы. «Скорпион» – это острие иглы. Он сам отыщет уязвимое место, если ты сроднишься с ним. Дай мечу волю, слушай, как он поет!
Клинок в руке Боса превратился в сверкающую на солнце вуаль.
– Вот так. На, делай!
Он бросил меч Кэру.
И «скорпион» запел в руке самерийца.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – сердито восклицал благородный Гагаран Шера, бегая вокруг своей жены.
Вардали, сложив белые руки под грудью, смотрела на мужа спокойно, терпеливо. Так смотрит опытный объездчик на брыкающуюся молодую лошадку.
Взгляд Гагарана зацепил полные груди жены. А поскольку сам он продолжал двигаться, голова его, с завитыми локонами, повернулась на четверть оборота. А потом – обратно. Выглядело это забавно – и Вардали улыбнулась.
– Не надо преуменьшать свои возможности, мой дорогой! – промурлыкала она.– У тебя достаточно власти, мой Гагаран, чтобы сделать и не такое.
Шера слегка надулся от гордости. И повторил, уже менее возбужденно:
– Но, моя прелесть! Он – царский гладиатор!
– Прежде всего он – очень милый красивый мальчик, который приглянулся нашей маленькой Ирдик!
– Красивый? – В глазах Гагарана мелькнул интерес.
«Ах ты старый козел!» – подумала Вардали.
– Да, красивый! Но будь он даже уродлив, как… козел, ты все равно обязан это сделать. Да как тебе не совестно! – повысила она голос.– Отказывать малютке в такой мелочи?
– Очень трудно…– пробормотал Советник, сдаваясь.
– Притом,– продолжала Вардали,– он еще не гладиатор, только ученик, ни разу не был на Арене.
Об этом ей сообщил красавчик Ордаш, с которым карнитка провела неплохую ночь. Но стоит ли углубляться в детали?
– Ученик? – обрадовался Шера.– Что ж, это облегчает дело. Я попытаюсь. Для Ирдик и для тебя, моя сладкая!
Глаза Гагарана замаслились. Он ловко ухватил жену за полные ягодицы и притянул к себе.
«Гляди-ка, делает вид, будто на что-то способен после прошлой ночи!» – подумала Вардали.
У нее хватало наушников среди домашней челяди.
«А впрочем, что ж, можно попытаться. Дело того стоит».
– Ты – мой герой! – проворковала женщина, сбрасывая с плеч платье.– Ты – мой Шера!
– Живая дорожка!
Бос указал на полосу шириной шага четыре, посыпанную песком. В конце ее возвышался щит в человеческий рост, с тремя грубо намалеванными красными пятнами размером с медную монету.
– Ты,– сказал гладиатор,– должен по моей команде как можно быстрее поразить то пятно, что посредине!
Бос отошел в сторону и оперся на деревянную решетку.
– Пошел!
Сын вождя сорвался с места…
И Бос нажал на рычаг.
Деревянная доска в локоть высотой выпрыгнула из песка прямо под ноги Кэра. Зацепившись, юноша полетел лицом в песок, но успел собраться в воздухе, перевернулся через голову, еще раз, вскочил – мишень всего в двух шагах – и выбросил руку с мечом.
Клинок пробил мишень насквозь. Но – на ладонь в стороне от нужного места.
Кэр виновато посмотрел на Боса. Однако тот был доволен.
– Повторить! – приказал он.
Барьер ушел вниз.
Сын вождя снова начал движение. На этот раз он был начеку, легко перемахнул через преграду и вонзил меч точно в центр пятна.
Третья попытка.
– Верхний! – крикнул Бос.
Сын вождя в три прыжка достиг мишени…
И – в шаге от нее – из песка выпрыгнул деревянный шест, заслонив нужное место. Мгновенно перевернув меч в ладони, Кэр косым режущим движением отсек верх шеста и с тем же обратным хватом, с полуповорота пробил мишень у самого края верхнего красного пятна.
Бос не знал: хвалить ему парня или ругать.
– Если б это был меч, ты сломал бы клинок,– проворчал он.
– Но это не меч! – справедливо возразил Кэр.
