В усадьбе не осталось ни одной живой души, даже собак перебили, чтоб не гавкали…
Михаила Шеина словно бес обуял. Он метался по разоренным, разграбленным помещениям большого дворянского дома в поисках Варвары, не желая верить тому, что подсказывал ему разум: «Ее для тебя давно уже нет. Да никогда и не существовало! Ты сам ее выдумал…»
Он еще довольно долго ее искал и наконец… нашел! Но лучше бы не находил, тогда бы его тайная любовь могла бы еще как-то тлеть, подпитываемая обманчивым чувством надежды на будущую взаимность. В надежде ведь вся сладость тайной любви. Но это могло произойти только в том случае, если бы она спаслась, спряталась, убереглась…
Ее тело он собирал по частям: сначала отыскал кукольную головку на лебединой шее, по которой рубанул безжалостный меч убийцы, затем руки, ноги, само туловище… И собирать эти останки любимой заставляло его то, что было выше его собственных сил, убеждая: «Вспомни! Ты уже однажды видел подобное. В далеком детстве. Твой кузен Колюня отобрал у своей младшей сестрички любимую куклу и прямо на ее глазах устроил показательную казнь… Ты помнишь ту куклу? А кузину? Она смотрела на Колюню, злая, надутая, а он продолжал безжалостно издеваться. И ты даже ничего не сказал ему…»
— Боже! — вскричал теперь Михаил, хватаясь за голову. — За что мне все это?!
Ему никто не ответил. Только его затуманенный взор безнадежно уперся в какую-то важную деталь, вещь, которая могла что-то прояснить, поведать об убийце. Это был скомканный платок из тонкого и нежного материала с вышитыми вензелями «А.П.» на уголках.
«А.П. — это же Андрей Плещеев, — догадался воевода, поднимая платок с пола. — Но как он здесь оказался? — Развернув платок и убедившись, что он пропитан кровью, сразу понял: — Плещеев, сделав свое черное дело, вытер лезвие меча этим платком. Он же хотел побывать в гостях у опального семейства и поближе познакомиться с Варварой. Да, это он, сомнений быть не может».
— Я тебя найду, выродок! — пообещал воевода, пряча вещественное доказательство за обшлаг рукава. Потом он судорожно вздохнул и быстро зашагал к выходу, надеясь только на то, что судьба еще предоставит ему возможность расквитаться с этим дьявольским отродьем во плоти, каковым считал теперь своего бывшего помощника.
И судьба дала ему эту возможность. Когда полусотня с Шеиным во главе следовала к крепости, из леса, тянувшегося по обочинам дороги, с гиком и свистом вырвалось больше сотни человек, составлявших разноплеменную разбойную ватагу из отряда атамана Болотникова. Они накинулись на городовых казаков с такой злобой и ненавистью, будто у них были свои кровные счеты с этими служилыми людьми и вырубили их всех под чистую. Досталось и Шеину. Раненный в бок пулей в первые минуты нападения, он дрался до тех пор, пока мог седеть в седле, потом свалился наземь и был пленен самим атаманом Болотниковым. Он признал его сразу, поскольку один раз их жизненные пути-дорожки уже пересекались. Тогда, когда Шеин засадил его в гарнизонные казематы за попытку воровства пороха со склада.
Атаман властно распорядился:
— Воеводу в сарай! Он нам еще пригодится.
Для чего он может пригодиться, Шеин сообразить не успел, поскольку увидел ненавистную физиономию Плещеева, подходившего к ним с глумливой ухмылкой на губах.
Собрав последние силы, Михаил, разбросав державших его воров в разные стороны, подхватил с земли чей-то меч и бросился на бывшего помощника с иступленным криком:
— Теперь ты ответишь за смерть женщины, которая не сделала тебе ничего плохого!
— Какой еще женщины? — смутившись на мгновение, отступил убийца. — Ничего не знаю!.. Ты хочешь поскорее умереть, окольничий? Так и скажи. Я тебе в этом помогу! — с этими словами Плещеев обнажил свой меч.
Шеин прежде чем атаковать Плещеева, бросил ему под ноги окровавленный платок, проговорив:
— Ты оставил это возле убитой!
— Очень кстати. Я сотру им твою кровь с моего меча! — пообещал Плещеев.
Кое-кто из разбойников хотел предотвратить поединок, но атаман не позволил им этого.
— Пусть дерутся, петухи, а мы поглядим за кого Бог. Будем считать этот поединок высшим судом. Кто выиграет, тот и прав.
И вот на солнце сверкнули лезвия, запела сталь, сталкиваясь в воздухе. И хотя Шеин уже был ранен и обессилен, а Плещеев свеж и полон сил, воевода сразу ощутил какую-то мощь, вливавшуюся в его жилы извне. А Плещеев никак не мог понять, почему он не успевает уклоняться от ударов своего бывшего начальника, не может увернуться от его меча. Настал момент, когда он пропустил удар в живот, а потом, попробовав нанести предательский удар в спину, получил лезвием по шее. Боли Плещеев уже не почувствовал…
Затем разбойники толпой набросились на победителя. Еще минута и главного воеводу растерзали бы на части, если бы вновь не вмешался атаман:
— Я сказал: воеводу не трогать! Он нам сдаст свою крепость…
Только тогда разбойники, решив, что расправиться с воеводой всегда успеют, не горит, отошли в сторонку. Но перед этим они связали Шеина и бросили его в темный сарай до следующего утра.
Глава 12. Боярского чина достоин
Появление Прохора Безверхого в подвале, где на гнилой соломе лежал связанный воевода Шеин, было настолько неожиданным, даже нереальным, что Михаил сначала воспринял это как сон. Даже головой помотал, пытаясь прогнать наваждение. Но образ «дядьки» никуда не пропал, наоборот, он стал еще более реальным, когда тот заговорил с охранниками, впустившими его сюда, зычным командным голосом:
— Где этот воевода, о котором наш атаман так печётся? Вот он где! Отдыхает… Болотникову он позарез нужен у стен крепости. Мы его забираем. И крепость вскорости будет наша.
— А нам-то что делать приказано? — поинтересовался узкоглазый урод с перебитым носом и в дорогой бекеше с чужого плеча, пришедший вместе с Безверхим.
— А вам сказано, носа не казать к крепости. Находиться здесь в ожидании новых распоряжений.
— Да, Истома. Передай атаману, что мы завсегда верны его слову.
— Передам, а вы грузите пленного на моего заводного коня. Да поскорее, спешу.
— Все сделаем, Истома, как ты говоришь, — повиновался узкоглазый, передавая распоряжение помощникам в цветастых халатах на своем языке.
Шеин и виду не подал, что хорошо знаком с дядькой Безверхим, решив подыграть ему в той авантюре, которую он затеял. И лишь через какое-то время, когда Безверхий освободил его от пут и быстрые кони уносили их от места пленения, поинтересовался:
— Это кто ж такой будет Истома, за которого ты себя так успешно выдавал?
— Истома Пашков — правая рука атамана Болотникова. Его все тут знают по имени, но никто не видел в лицо, я этим и воспользовался.
— Да как ты про мои несчастья прознал? Ты же со своими станичниками находился в дальнем походе?
