– Тьфу! – сплюнул отец Егорий.
– Батюшка! На пол! – укорил Смушко.– А ведь прав я! Любой директор похоронной конторы вам подтвердит!
– Чушь несешь! – строгим голосом произнес отец Егорий.– Люди погибли!
– Да,– согласился староста.– Погибли. Так пусть хоть польза будет от их смерти. Неужто один бандит десяти детишек не стоит?
– Не нам мерять! – проворчал Игорь Саввич. Но аргумент был веский.
– Поеду я,– сказал Ласковин.– Меня ждут.
– Завтра-то как? – спросил Степаныч.– Навестишь?
– У тебя же день рожденья! – вспомнил Потмаков.– Тридцать лет! Нет, давай-ка оставайся.
А завтра…
– Не могу, отец Егорий! – улыбнулся Андрей.– Невеста ждет!
Само вырвалось. Еще можно было на шутку обернуть, но… не хотелось.
Потмаков строго посмотрел на своего подопечного:
– Невеста?
– Я все помню,– сказал Андрей.– Завтра приеду. Если что – телефон есть.
– Ладно уж,– проворчал Игорь Саввич.– Обойдемся.
– Наташа,– проговорил Ласковин.– Тебе пошел бы камин.
– Я думаю! – Девушка засмеялась. Волосы у нее на затылке были мягкими, как кроличья шерстка.
– Андрей! Ты меня… м-м-м… беспокоишь! – предупредила полушутя.
Голова ее лежала на коленях Ласковина, узкая ладошка медленно двигалась влево-вправо над огнем свечки.
– Я думаю, ты – реликт! – сказал Андрей.– Мы занесем тебя в Красную книгу и будем охранять!
– Договорились!
Наташа повернула голову: в каждом зрачке по отраженному огненному язычку.
– Ты и будешь меня охранять! – сказала она.– Ты теперь не у дел! А должен с кем-нибудь сражаться. Или за кого-нибудь!
Шутка, слишком похожая на правду.
– Слушай,– произнес Ласковин,– возьми в мае отпуск! Можешь?
– Могу. А зачем?
– Отвезу тебя в сказочный город! В город красных крыш, танцующих кукол и хрустальных замков!
– Давай,– промурлыкала Наташа и потерлась ухом о его руку.– А он где?
– Далеко! – тожественно произнес Андрей.– Но мы полетим туда, и ты будешь пить кофе по-венски, а лебеди будут класть на твои колени красноклювые головы!
– Как красиво! – прошептала Наташа, закрывая глаза.– Я все вижу! Я вижу замок на холме. И мельницу… Там есть мельница?
– Есть,– ответил Андрей.– Там есть мельница, и ратуша с волшебными часами, и узкие улочки, и музыканты, играющие перед собором…
– Ты все придумал? – прошептала Наташа.– Да?
– Нет,– ответил Андрей.– Ты же знаешь, у меня небогатая фантазия. Я ведь не поэт, я всего только телохранитель в отставке. Но я отвезу тебя в Прагу! Ты мне веришь?
– Да! – вздохнула Наташа.– Ты удивительный!
Она вслепую потянулась к его лицу, провела пальцами по подбородку, щеке…
– Ты ошибаешься! – Она чувствовала пальцами: он улыбается.– Ты ошибаешься: я обыкновенный! Самый обыкновенный!
Наташа открыла глаза, и лицо ее переменилось. Так меняется бабочка, вдруг распахнувшая крылья. Или – когда расходится лед, открывая темное и бездонное зеркало глубины.
– Я хочу видеть твои сны! – произнесла она.– Я хочу знать, почему ты – такой!
– Ты узнаешь,– тихо сказал Андрей, прижимая к губам ее теплую ладонь.– Ты узнаешь. Может быть, раньше, чем я сам.
Тени бродили вокруг них, и тьма казалась гуще, чем на самом деле.
«Чего я страшусь? – подумал Андрей.– Ведь все уже кончилось?»
Глава двадцать шестая
– Да не гони ты так! – сказал Пете отец Егорий.– Успеем! День-то какой чудесный, настоящая весна началась!
И прижмурился от бьющего в окно солнца.
– Неделька – и листья проклюнутся,– проговорил он с удовольствием.– Весна! Вот, Андрюша, и первый тебе подарок ко дню рожденья!
– Сколько ж тебе, Андрюха, стукнуло? – спросил Сарычев.
– Тридцатник.
– Большое дело! – Человек-глыба подмигнул Андрею в зеркальце над лобовым стеклом.– С меня презент!
– Смотри-ка,– сказал отец Егорий.– Лед сошел. Как быстро, однако!
– Еще с Ладоги пойдет,– пробасил Сарычев.– Весна, весна… Вам-то хорошо, а мне огород копать!
– Да ты, никак, дачник? – рассмеялся отец Егорий.
– Кабы я! А то жена. И теща. А я – так. Рабочая сила! – Повел тяжелыми плечами.– Однако, как потеплеет,– милости прошу! Не близко, под Выборгом, зато места, лес!..
– Непременно выберемся! – сказал Игорь Саввич.– Степаныч уху сварит. Озеро-то у вас есть?
– А как же! И озеро, и рыбка, и птица кое-какая. Собачку возьмем, слышь, Андрюха, поучу тебя из дробовика стрелять, как?
– Почему нет?
– А скажи, именинник, невеста у тебя красивая?
– Сам увидишь! – сказал Ласковин.– Если будешь на дорогу смотреть!
– Я вас и с закрытыми глазами довезу! – ухмыльнулся Сарычев.– Это ведь – машина. Не та коробка на роликах, какую ты купил!
– Любопытно и мне на твою девушку взглянуть,– заметил отец Егорий.– А то, может, и повенчаю вас, а?
– Если будем венчаться, так только у вас! – сказал Андрей.– А как же иначе?
– Значит, так,– сказал Петя.– Сейчас мы заезжаем за Андреевой невестой и едем к нам, так? Потом я забираю Григория Степаныча из консульства и везу в банк. То есть вернемся мы никак не раньше шести…
– Да возвращайся когда хочешь! – засмеялся Андрей.– Там такой стол затевается, что и за неделю не управиться!
– Грешники вы! – безгневно произнес отец Егорий.– Великий пост! Эх!
– Отец Егорий! – воскликнул Сарычев.– Тридцать лет человеку! Можно сказать, с юностью прощается! Праздник!
– Ну да,– усмехнулся отец Егорий.– Мне вот как шестьдесят будет – тоже банкет закачу! Встреча со старостью!
Все трое засмеялись.
Бомба упала на асфальт примерно в десяти метрах перед ними. Андрей, хоть и увидел летящий предмет, не понял сразу, что это. Но Сарычев понял – и до отказа вдавил в пол педаль тормоза, одновременно выворачивая руль влево.
Дико завизжали покрышки, машину занесло, идущая следом машина ударила «Волгу» в левое заднее крыло, развернув ее против движения, отскочила вправо и врезалась в припаркованный у тротуара автобус. Именно из-за него, как из-за прикрытия, была брошена эта самодельная бомба: брусок взрывчатки с трехсекундным взрывателем, неуклюжая конструкция, скрепленная синей изоляционной лентой. Неуклюжая, но абсолютно смертоносная, если, как то замыслил убийца, взорвалась бы под днищем наехавшей «Волги».
