Она заявилась в парк под чужим именем и занялась работой, которую должна была выполнить другая дамочка, совсем недавно улетевшая в далекую страну по загранпаспорту. Индия же на виду у тысячи свидетелей вступила в непосредственный контакт с потерпевшим Маковеевым, после чего он вынужденно сменил статус и стал именоваться жертвой.
Правда, «после того» не означало «вследствие того», о чем подкованный в юриспруденции майор не преминул напомнить азартным сыщикам. Изо всех сил надеясь на лучшее, Денис еще не сообщил коллегам настоящее имя Лжемарии Сараховой, и это усугубляло его моральные страдания.
Полукруглый коридор разветвился рогаткой, и замороченный и раздерганный майор Кулебякин натурально потерялся:
— Направо или налево?
Он совершенно точно помнил, что по дороге к номеру, в котором кучкой мятого тряпья лежала страдающая от похмелья Алка Трошкина, проходил мимо рыцаря на желтом коне. Пустопорожней рукавицей железный всадник указывал прямой путь к лифту, что было неожиданно любезно со стороны бездушного и бесплотного болвана.
В высшей степени неживой, рыцарь мог бы и не заботиться о тех, с кем никогда не состоял в приятельских или родственных отношениях, — а рязанские корни капитана Кулебякина отродясь не ветвились, в зарубежье не уходили и просматривались ясно, как морковка в срезе чернозема. Рыцаря на коне Денис воспринял сугубо как указатель, а исчезновение его — как загадочную подлость.
— Тут конь был! Где он? — с претензией спросил он пробегавшую мимо горничную, в сердцах не смекнув, что логичнее было бы сразу поинтересоваться, где лифт.
— Что? Конь?
Горничная дернулась, ускоряясь, потом замедлила шаг, остановилась и произвела серию холостых выстрелов глазами вправо, влево, в потолок и в пол.
— Ну? — поторопил ее с ответом Денис, у которого эта странная огневая подготовка вызвала смутное подозрение.
Что-то не так было с этой горничной. Или с этим рыцарем. Или с этим конем.
Горничная откашлялась, набрала в грудь воздуха и зачастила:
— Давным-давно в замке жил веселый рыцарь, который любил хлебнуть лишнего!
— Знаем таких, — вставил слово Денис и непроизвольно оглянулся на коридор, в серпантиновых витках которого спрятался номер с похмельной Трошкиной.
— В кромешном мраке пьяный рыцарь полностью полагался на своего верного коня, и тот вез своего хозяина до самой опочивальни, — не сбилась с темпа рассказчица. — К сожалению, однажды конь потерял дорогу, и всадник навсегда заблудился в коридорах замка. С тех пор призрак рыцаря на призраке коня является всем, кто выпил лишнего.
— Я бы попросил! — возмутился огорчительно трезвый майор и снова оглянулся, потому что горничная, читая свой монолог, стеклянными глазами смотрела в некую точку за его плечом.
Как будто призрак рыцаря увидела! Денис в своем тылу ничего подобного не увидел, зато и не заметил стремительного бегства горничной в мягких тапках.
— Куда?!
Где-то за поворотом загудел лифт.
— Ага!
Майор Кулебякин пошел на звук, внимательно присматриваясь к дверям, проемам и нишам, чтобы не пропустить искомый подъемник.
Архитекторы и декораторы в погоне за пущей аутентичностью замаскировали все современные удобства в отеле-замке так мастерски, что ВИП-постояльцы со слабым воображением испытывали трудности даже с обнаружением на местности биде и унитазов, стилизованных под резные троны!
Обязательные поэтажные планы эвакуации при пожаре в отеле-замке искусно вышили крестиком в романском стиле. Пожарный щит укомплектовали не ведрами, топорами и баграми, а шлемами, секирами и пиками. Двери лифтов в крыле Короля искусно оформили чеканкой по металлу, а в крыле Королевы оклеили гобеленовой тканью.
Простодушный майор Кулебякин предположил, что декораторы отеля цинично ограбили музей.
Он с новым интересом присмотрелся к окружающей действительности, очень скоро разглядел на каменной стене кровавый след и даже не удивился явному подтверждению своих подозрений. Не успев зародиться, удивление уступило место страху. Красный отпечаток на белой стене был майору знаком и памятен, хотя прежде он наблюдал его исключительно в черно-белой версии.
След представлял собой отпечаток большого пальца правой руки. Приметный серповидный шрам подтверждал, что и тут успела отметиться Индия Кузнецова. А колер отметки наводил на пугающую мысль, будто это было ее самым последним деянием!
Майор Кулебякин живо представил любимую девушку Индию в образе заключенной средневекового узилища — в холщовых тряпках, со стертыми кандальным железом запястьями и прикованным к ноге пудовым чугунным пушечным ядром. В кромешном мраке узница ощупью искала дорогу на волю, пятная стены окровавленными пальцами, а призрак лошади издевательски ржал, демонстрируя совершенно нерыцарское поведение…
Майор тряхнул головой, отгоняя кошмарное видение.
В этот момент совсем близко потусторонний гулкий голос сердито изрек:
— Не знаешь, как решить вопрос? В первый раз тебе это, что ли? Надо сойти!
— В смысле? — пробормотал майор.
— Распнешь их! Или я распну, если тебе слабо! — требовательно прогудел трубный глас.
Обежав диким взглядом пустой коридор, майор смущенно кашлянул. В дополнение к мистическим видениям в его голове зашевелились очень странные мысли, не совместимые с диалектическим материализмом.
Кто это и с кем разговаривает?
Кому не впервой сойти?
Кого кто распнет?!
— Ну, Вася! — с укоризной прогудел Трубный Глас.
Денис Кулебякин очнулся и опустил руку, воздетую для крестного знамения.
Бархатная попонка на стене шевельнулась. Майор заглянул за нее и увидел просторную нишу, а в ней мужика в комбинезоне и с бухтой провода на плече.
— Здрасьте, — кивнул ему мужик и, отвернувшись, опять забасил в телефонную трубку. — С айти, я сказал! Только наши айтишники, пока их не пнешь, ни хрена не станут делать. А вот если раз пнешь…
Кулебякину сделалось стыдно.
— Вот дурак-то, — пробурчал он в свой адрес и постучал себя по лбу, выбивая из головы метафизическую дурь.
Присев на корточки, он рассмотрел алый след и убедился, что тот выполнен вовсе не кровью.
— Фу, модернистская мазня, — разогнув колени, резюмировал майор, кое-чему научившийся у сестры художника-дизайнера. — Песчаник, помада «Ланком», техника пальчиковой живописи!
Денис потер алое пятнышко пальцем, убедился, что краска размазывается, вытер перст о джинсы и недобрым голосом Бабы Яги замурлыкал:
— Где ж ты, моя краснопалая, где?
Долгие плутания по замку не приблизили Кулебякина к ответу на этот вопрос, но новая информация, добытая следственной группой, снявшей картинку с камер видеонаблюдения на входе в парк, навела на след. И след тот был медвежьим.
