– Так я остаюсь с тобой… дорогая моя! – зашел в кухню Хук. – Друзья мои спешат, им нужно идти, а ночевать сегодня с тобой буду я. Сегодня, и завтра, и далее все дни и ночи буду с тобой. Рада?
– Хорошо, милый, – холодно ответила женщина и похлопала огромным хлеборезом по краю столика, крепко сжав синие губы.
– Ну что, Хук, прощай. Может, когда свидимся. Спасибо тебе за все… и извини нас за хлопоты.
– Да ничего, разведка, все нормально, – Хук пожал обоим товарищам руки, – с остальными я уже попрощался.
– Хук, я сейчас приду… э-э… схожу, скажу святому отцу, что вы уходите. – Стряпуха засуетилась, а отряд насторожился.
– Да не стоит! Мы все равно не останемся, спешим, так сказать, – пробурчал Добрыня.
– Да нет, я все-таки схожу. Как же отпускать таких дорогих гостей, не покормив и не обслужив. Я сейчас. – Стряпуха вытерла руки и заторопилась к выходу. – У них праздник… день святого…
– Да мы знаем, – прервал женщину Холод и отошел к двери, нарочно громко сказав Добрыне: – Пойдем к речке, к мосту, а оттуда на восток, в лес.
– Ха! – вырвалось у женщины, и она скрылась за дверью.
Шаги ее удалились, а люди собрались в центре помещения.
– Уходим быстро! За дом, а там на запад. Придется, дорогие мои, пробежаться. Готовы? – Холод, глядя на всех, затянул ремень и поправил разгрузку.
– Готовы, командир!
– Вперед!
Все вывалились на крыльцо, собираясь повернуть, но заметили того старика с клюкой, который недавно язвил на улице. Он стоял у колодца и внимательно разглядывал незнакомцев.
– Что, уходите?! Наверное, к речке пойдете, там лучше, – прошипел он.
– Да, к речке, там стопудово лучше, – пробасил Добрыня, подойдя к старику, – а тебе, любопытный мой, лучше хлебало свое закрыть, ясно?
– Ах ты, ирод! Супостат. – Старик замахнулся клюкой на бойца, но Добрыня поймал ее и, выдернув, ударил обидчика по голове. Палка сломалась, а старик рухнул на траву.
– А вот теперь, дружище, точно валим… и поскорее.
Бойцы спешно покинули дворик и вскоре уже перелезали через хуторской заборчик. Бой барабана и звук рога внезапно утихли, видимо, стряпуха добежала до священника-некрофила. Но отряд уже скрывался в темных кустах боярышника, росшего на опушке соснового леса.
Группа находилась уже далеко, когда священник со стряпухой и несколькими поселенцами, тяжело переводя дух, остановились около тела старика. Монах поморщился, глаза его блеснули, а брови сдвинулись. Он почесал рукой между ног, топнул ногой и злобно взглянул на женщину. Но вдруг лицо его, бледное и страшное при свете факела, прояснилось и приняло добродушный вид, когда на крыльце появился Хук. Проводник подозрительно смотрел на присутствующих, затем вскрикнул и попытался бежать, но оступился в темноте, подвернув на ступеньке ногу. Он упал, но тут же несколько рук подняли его, крепко сжав, и встряхнули, показывая священнику. Последний ехидно оскалился. «Некрофилы!» – с ужасом понял Хук и со стоном обреченно опустил голову на впалую грудь…
* * *
Уже под утро, в предрассветных сумерках, когда в лесу зашевелилась всякая живность, отряд достиг каменистого холма со старой, разрушенной крепостью наверху. Рельеф здесь был неровным – вероятно, недалеко находилось какое-нибудь плоскогорье.
Бойцы, тяжело дыша, взбирались по склону наверх, обходя валуны и шурша крупнозернистым песком. Уже видна была разбитая, заросшая мхом стена, изнутри состоящая из толстенных, гниющих бревен. Кое-где виднелись следы пожара, а под ногами хрустели останки павших воинов. Скелеты валялись в неестественных позах – судя по всему, они погибли от камнеметов, стрел и огнестрельных ран, а вот лежащие внутри крепости были явно зарезаны. Года два назад здесь произошла настоящая битва. Но несмотря на жуткие мумифицированные трупы и остатки пожарища, местность завораживала необычной красотой. Причудливые, маленькие, кривоватые сосенки и елочки росли даже внутри крепости, представлявшей собой когда-то квадратное, крепкое сооружение. Посвежело, воздух был насыщен запахом прелой хвои. И все это в первых, утренних лучах солнца, озаривших холм.
Так захотелось остаться здесь надолго, разбить капитальный лагерь, наесться до отвала и проспать пару суток, но предстоял длинный и трудный путь.
Глава 7
Привал решили сделать продолжительным – всех утомил тяжелый ночной переход. К тому же место выглядело идеальным для безопасного отдыха, несмотря на останки воинов, павших здесь по меркам Хаоса очень давно. Дружно взялись за обустройство лагеря, выполняя поручения командира и рекомендации Треша – единственного оставшегося в группе следопыта. Люди валились с ног, трясли головами, терли пальцами глаза, чтобы не заснуть на ходу, но, помня об опасных животных и мутантах, торопились скорее завершить дела.
Прежде всего выявили слабые места в обороне, через которые возможный противник мог бы просочиться внутрь. Во всех трех точках разожгли костры, благо древесины здесь нашлось с избытком. Не шумели, чтобы звуки не доносились до Чащобы, вплотную оккупировавшей развалины с северной стороны. Треш с Малым изучили опушку, обнаружив знакомые признаки черных зарослей. Эта новость обескуражила бойцов, вызвала кучу вопросов, но Треш заверил: если не беспокоить лес шумом, рубкой веток и огнем, то не стоит бояться. Он тщетно пытался найти «лапку», чтобы слиться с ней, послушать биом и шепнуть пару ласковых словечек, заверить лес в добрых намерениях своих спутников. Не нашел, и это его расстроило и неприятно удивило. Спальники на всякий случай разложили подальше от опушки, внутри развалин, у подножия крепостных стен. Заново натянули ржавые спирали колючей проволоки, заросшей бурьяном, установили сигнальные растяжки и составили график дежурства. Обычно так делали на ночлегах, а не на дневных привалах, но смерти товарищей, атаки многочисленных врагов и дикая усталость, валящая с ног, научили всех тщательно страховаться.
Фифа лечила бледного Добрыню. Страшная рана ослабляла здоровяка и приносила невыносимые муки. Он держался молодцом, но страдания гиганта беспокоило и остальных. Завтрак устроили горячим. Видимо, дым и привлек врагов…
Выспаться и даже покемарить не удалось. Стоящий на часах дед Игнат криком известил о приближении врага. Спящие вскочили, расталкивая друг друга, схватились за оружие. Хорошо, что бдительный постовой поддерживал огонь костров и вовремя заметил опасность. Бойцы бросились к амбразурам, Треш крикнул, чтобы наблюдали и за тылом.
Выглянув за бруствер, сталкер поежился. С двух сторон к холму стекались люди. Много! Разношерстные вид и тип вооружения позволили без труда определить их приверженность.
– Павианы, мля! – воскликнул Холод, изготавливая к стрельбе автомат. – Фули им здесь-то надо? Они же по степям за Рекой околачиваются…
– Ты, командир, еще у мутантов спроси, какого черта они в наших краях бродят. Видать, тесно всем стало в Пади. Вот и кочуют в поисках лучших мест… – Добрыня очищал амбразуру от мусора, засохших вьюнов и грязи.
