– Имя у тебя какое-то странное… Корнелиус! А? – спросил вдруг парень, не отрывая взгляда от ночного неба.
– Есть такое. Прозвище это еще студенты дали, как производное от настоящего моего имени. Корней Леонидович я, по паспорту. Хм… который до сих пор, видимо, гниет в старой «хрущевке» на улице Гоголя сорок семь, в Рязани… Где сейчас аномалии, толпы мутантов и зомби. А еще Чащоба, которая разрослась на многие и многие сотни, если не тысячи, километров… Наверное, она оккупировала почти все города. Страшнее этого Катаклизма человечество еще не знало. И главное, ведь началось все задолго до того, как люди попытались бороться с наступающей природой. Так что вполне может быть, и не только человек виноват в произошедшем. Эх…
Молчание длилось недолго. Рядом в кустах застрекотала саранча размером с мини-арбалет Малого, но оба путника нисколько не напугались – им знакома была эта безобидная, хотя и жуткая стрекотня.
– Хороший знак на тебе, внучок, – вдруг выдал Корнелиус, глядя на парнишку. – И мне приятно находиться рядом с самым сильным в этом мире артефактом, самым бесценным, живым! Тем, что не поменяешь ни на что и никогда не продашь.
– Вы про что, дедушка? – Малой, не обращая внимания на сухую шершавую теплую руку старика, лежащую на его плече, пытался рассмотреть другую ладонь и понять, что в ней может прятаться. – Какой такой артефакт, который я еще не видывал?..
– И это волшебное средство трудно найти, но легко потерять… Что? – Ученый вздрогнул и улыбнулся, всматриваясь в мальчишечье лицо, пропадающее в сумерках глубокого вечера. – А-а… так этот артефакт – ты, мой юный друг! Ты-ы. Ходячее средство выживания. Амулет, лекарство от страха, боли, одиночества и лжи. Именно ты!
Малой сначала подумал, что старик сошел с ума, причем неожиданно и резко, но вспомнив каждое слово, произнесенное им только что, погрузился в размышления. Он откровенно засмущался, начал отнекиваться, утверждать, что не надо им так восхищаться. Что он мухлюет в карты с друзьями-вояками из отряда Холода, втихаря у них же таскает курево и может выругаться матом. Но Корнелиус рассмеялся, потом закашлялся и присел на камень.
– Подрастешь – поймешь, внучок! А сейчас просто береги себя и всегда оставайся человеком. В общем-то, тем, кем и сейчас являешься. Лады?
Малой кивнул, не до конца поняв смысл слов ученого, и глубоко вздохнул. «Артефакт – так артефакт! Я – средство выживания? Ха. Ну и ладушки! Малой я, и все тут», – подумал он.
Напарники огляделись: темная трава колыхалась на ветру, еще дальше шла полоса кустарника, а за ней, в километре, – черный сосновый бор. Решили никуда не двигаться и улеглись на брошенную в траву верхнюю одежду. Малой попытался сорвать сочные зерна неизвестного злака, но старик остановил его.
– Не стоит… сейчас ты и так будешь стонать и мучиться от того, что я тебе много дал.
– Ну уж не-е… – Пацан сплюнул накатившую слюну. – Что-то в животе урчит.
– Поурчит и пройдет.
– Приятной и безопасной ночи, дедушка!
– Спи, внучок.
Через полчаса Малой вообще уже не думал о голоде, а к беспокойному, тарахтящему храпу старика прибавился звук бурлящего желудка. «Что он мне дал?!» – подумал паренек, хватаясь за живот, и пополз в сторону от места ночлега – справить нужду.
Ближе к утру их разбудил недалекий приближающийся вой. Малой растолкал старика, тот послушал землю, определил направление ветра, вскочил и тревожно объявил, что надо уходить.
Волки!
Малой хорошо уловил вой десятка хищников, спохватился и побежал вдогонку удирающему старику. Они молча неслись к далекому лесу, еще не догадываясь о последствиях. А что еще можно было сделать в такой ситуации?!
Тощие, грязно-серые звери с плешивыми боками, брызгая слюной и клацая челюстями, быстро следовали за бегущей впереди самкой. Еще не выветрился запах вчерашних следов двух людей – молодого, легкого и тяжелого, старого. Человечина манила серых убийц. В поле запах оказался сильнее. Звери даже услышали их голоса, но они с трудом ориентировались в высокой густой траве, где за ночь со следами людей переплелось множество следов грызунов и насекомых. И это постоянно замедляло движение, запах терялся, больно кололись огрубевшие ости на колосьях злаков.
Малой высоко задирал ноги из путающейся между ног травы, боялся упасть, а вспотевший старик ужасно хрипел и задыхался. Но когда метрах в трехстах позади них раздался вой, оба припустили еще сильнее. Корнелиус сбросил сумку, жилет и пояс из кожи, а Малой перестал замечать стук арбалета по спине. Казалось, этому бегу нет конца и края, но лес все-таки приближался.
Приближались и волки!
Скорость мальчишки, выросшего в диком и опасном лесу, почти равнялась скорости хищников, но вот задыхающийся Корнелиус… Малой не мог бросить старика на растерзание.
И вдруг парнишка затормозил и потряс головой, словно удаляя призрачное видение. Сначала ему показалось, но потом он воочию удостоверился – впереди стояли они. Лоснящиеся, стройные, резвые. Странно, но его в тот момент даже не удивило, что животные находятся на привязи.
– Лошади! – закричал Малой, обрадовавшись явному спасению.
– Где… х-х… Где ты видишь, дурачок… где лошади?
– Вон.
– Там не лошади, там одна… Одна-а! Понимаешь?
– Бли-ин! – Малой встрепенулся, разгоняя наваждение. Перед ним и правда дергалась на привязи одна-единственная лошадь. – Ч-черт!
Волкам почти удалось догнать их, пока они, обрезав веревку, вскакивали на испуганное животное и пытались его обуздать. Серые хищники издали довольный рык – теперь жертвы рядом. Вот они, люди! Но…
… Лошадь заржала и бешено метнулась вправо, затем влево, встала на дыбы. Безрезультатно – ездоки держались. Тогда она рванула к лесу. В десятке метров позади нее неслись, клацая челюстями, дикие злобные чудовища.
Малой с трудом удерживал себя на неуправляемом животном, вцепившись ему в гриву и прильнув к мощной шее, чтобы не врезаться в деревья и поперечные ветви, а Корнелиус сжался в комок позади, прижавшись к спине паренька, и подпрыгивал на крупе в такт галопу скакуна.
Уклоняясь от широких лап елей и лиственниц, острых прутьев осин и кривых березок, Малой на скаку не сразу понял, что лошадь побежала легче. Он обернулся – старика не было. Видимо, он зацепился за одну из веток и упал. Пытаясь остановить скакуна, парень услышал вдруг истошный крик Корнелиуса и рычание нескольких глоток зверей. Хотел было совершить благородный, но необдуманный поступок – вернуться. Но дико напуганная лошадь, чувство страха и две пары страшных преследователей не позволили мальчишке это сделать.
Старик-ученый глупо и страшно погиб.
Один волк прыгнул, но промахнулся, другой с хрустом отлетел от задних копыт лошади, а третьего успел отпихнуть Малой. Но самый матерый, со шрамом через всю морду, в прыжке клыками пробороздил бедному животному бок. Скакун заржал и резко пошел в сторону, а волк по инерции врезался в толстый ствол сосны. Громко хрустнуло, зверь завизжал и рухнул между разросшимися корнями.
