Добрыня воткнул секиру в основание входа, упер ее в глину, а другим концом в замок, придавил и тихонько отошел. Малой показал ему пару сюрикенов из своего потайного кармана и натянуто улыбнулся. Добрыня кивнул и потрепал его по голове, затем тяжело вздохнул и побежал по песку, схватил конец страховки и уперся в податливый мягкий песок. Вариант не удался: зыбь начала сковывать ноги бойца, Игнат нисколько не сместился наружу, а импровизированный буксировочный трос порвался. Еще бы – разве подросток мог его стянуть крепко?!
Дверь наполовину открылась, облако пыли и песка затмило видимость. Вернувшийся Добрыня схватил Малого, отбежал с ним в тыл лаза, на другую сторону дюны.
– Вот что, пацан, – боец задыхался, намучившись с зыбучими песками, дверью, утер пот с разгоряченного лица и посмотрел прямо в глаза Малому, – ты уже взрослый парень, ты настоящий боец и помощник командира. Я горжусь, что у меня в друзьях был такой молодой, но опытный и смышленый воин!
– Почему был? Добрыня! Ты че?! – насупился пацан, в его глазах появились слезы.
– Молчи и слушай! Слушай и запоминай. Ты должен жить! Тебе нужно выбраться и связаться с нашими, найти их. Поэтому сдавайся ренегатам, наплети им с три короба про «ауру», скажи, что спрятал ее, покажешь, если жизнь оставят тебе и бла-бла-бла. А там уж придумаешь, как вырваться и сбежать. Ну, ты умеешь. Холоду передай… нет, не нужно… Передай, что он достойный командир и клевый чувак, и мне было ништяк служить под его началом. Слышишь, Малой? Так и скажи. А мы с Игнатом уйдем в мир иной и захватим парочку отморозков этих с собой. Все, крышка уже… Бывай, паря!
Добрыня сжал единственной рукой Малого, поцеловал в макушку, засыпанную песком, оттолкнул и бросился к лазу. Паренек вскочил, затрясся в беззвучном плаче, до боли сжал в кулаке сюрикен. И ненавистным взглядом уставился на холм, за которым исчез богатырь.
Дед Игнат почти скрылся из виду, только седая голова и одна рука торчали из песка. Он уже не кричал, не звал и не трепыхался, отдав себя воле природной аномалии. Последнее, что увидел Малой, связанное со стариком, это три его пальца щепоткой, выписывающие в воздухе крест. Он перекрестил Малого и исчез в зыби.
Добрыня пережил деда всего на две минуты. Он свернул шею одному серому сектанту, сломал нос и челюсть другому и вцепился в ренегата с мачете. Кулак, сжимающий лезвие, окрасился кровью, боец Заслона так и погиб воином, заслонившим друзей.
Придушив бандита и ломая ему кадык, Добрыня дико заорал, и эхо его крика тугой душераздирающей волной покатилось по туннелю, заставив пару ренегатов заткнуть уши. Стоявший ближе всех Буллит выстрелил в гиганта, но, не увидев должного эффекта, пальнул еще три раза. Здоровяк, обливаясь кровью, вскочил и пихнул бандита в грудь. Тот упал всей немалой массой на стоящих позади и смял их. Смертельно раненный боец шагнул назад, запнулся о трупы Демонов. Скривился от боли, рванул тяжелую дверь, закрывая ее, напрягся и с ревом надавил. Последние силы ушли на это, чугунная плита задвинулась, а тело однорукого героя осело и дополнительно застопорило створку. Он так и умер, сидя глядя на золотые дюны Пади.
Спустя некоторое время ренегатам удалось сделать узкий проход, выжав дверь и сместив тело Добрыни. Первым вылезло, видимо, пушечное мясо, самый ненужный из всех. Ренегат с внушительными бицепсами, в прошлом, скорее всего, спортсмен-неудачник, выбрался на свет божий и стал озираться вокруг. Следом за ним протиснулся Пурген. Буллит остался из соображений безопасности внутри туннеля, сославшись на свои крупные габариты. Он кисло и даже немного испуганно смотрел на тела трех покойников, уделанных одноруким безоружным беглецом. Всего лишь одним бойцом! Что же тогда думать про остальных? Атас!
– Они туда дернули, суки! – крикнул крепыш-ренегат, указывая на обрывки ремней и кушака на песке. – Чешем туда! А этого Терминатора оставили отмычкой.
– Бегом туда, давай вон до тех кустов, – ответил запыхавшийся Пурген. – А почему следов нет? Куда они запропастились?
Еще один ренегат вылез из туннеля наружу, забрался на холм, теребя в руках АКСУ. И тут он увидел Малого, который и не собирался сдаваться, а решил сражаться и, если надо, умереть в бою, как его друг Добрыня. Бандит скривился в ехидной ухмылке, опустил дуло автомата и вынул нож. Дослушивать его рецепт холодца из юного шкета с копытцами из кед и соусом из детской кровушки Малой не стал. Замахнулся и бросил сюрикен, через секунду вслед полетел еще один.
Ренегат завопил от боли, схватившись за торчавшие из щеки и бедра железяки, задрожал и потерял ориентацию. Малой в три прыжка достиг бандита, хватая его автомат. Оружие зацепилось ремнем и упорно не поддавалось. Рядом матерно выругался Пурген и бросился на помощь дружку.
Выстрела никто не услышал. И второго тоже. Пурген взмахнул руками и с перекошенным лицом упал возле ног Малого. На спине и шее его расплывались два красных рваных пятна. Ренегат-амбал залез в зыбь и заорал благим матом. Малой выдернул из бедра бандита сюрикен в форме звездочки, наотмашь махнул рукой и располосовал его горло. Тот ужом пополз по дюне, окропляя песок кровью. Только Малой отступил на шаг в сторону, как выстрел от дальних кустов добил бедолагу. Паренек снял с пояса ренегата гранату, выдернул чеку и, зажимая скобу, подошел к двери лаза. Оттуда доносились возня и брань бандитов. Бросок РГД‑5 внутрь сначала вызвал молчание, а следом истошный вопль. Через четыре секунды взрыв сотряс подземелье, поднял тучу песка и приглушил мат ренегатов.
Ор бандита в зыби тоже вскоре затих, потому что кричать стало нечем – рот, забитый песком, утонул вместе с головой. Малой уловил движение в кустах на той стороне дюн, прищурил глаза.
– Э-э, Малой, долго там будешь загорать? Извини, что твоих новых дружков покоцали, шашлыки отменяются! – закричал очень знакомый голос, и на взгорке появился силуэт в коричневой кожаной куртке с «Валом» в руках.
– Треш… – шепотом пробормотал парень, протирая глаза от песка, а затем радостно закричал и замахал руками: – Тре‑э‑эш! Это ты-ы?! Ура-а!
«Изоплит» сталкера помог и здесь, проложив надежный путь в смертельных песках в виде кривой светлой полосы. Вскоре Малой перебрался через опасные дюны и обнял Треша. Из кустов приветственно махнула страхующая его девушка, которую сталкер представил Златой. Но кто, как не Малой, хорошо знал этого симпатичного молодого снайпера из города Оружейников! Треш потянул паренька за бугорок и попросил ускориться, а рассказы и впечатления оставить на потом – нужно было поскорее уносить отсюда ноги. В округе рыскали дозоры Черных Карателей и ренегатов, а также портили воздух своими сатанинскими проклятиями Демоны Нумизмата.
И только полчаса спустя, узнав о планах Треша по проникновению в дымящийся форт за святым тотемом, Малой вспомнил кое-что и остановился.
– Вот, «аура» у меня, я ее из тотема вытащил. Это не только от меня, но и от погибших Добрыни и деда Игната. Возьми. У тебя арту будет надежней, и надеюсь, не зря отряд пролил кровь за эту черепушку. Она осталась там, я посчитал верным взять ее сердцевину, этот артефакт. Я все правильно сделал?
