– А кто ж еще?! Собственной персоной! – ответил старик, выбираясь на пологий холмик и раскрывая объятия. – Здорово, что ли?
Треш опустил ствол автомата, подмигнул сидящему на корточках Малому и, расплывшись в улыбке, воскликнул:
– Ура-а! Мать вашу, как же долго ты добирался, старче!
Он кинулся к знахарю, чтобы схватить его и облапать, радуясь встрече, но Гур остановил сталкера в метре от себя:
– Обожди, пока нельзя лобызаться. На нас камышовая мокрица, а она ядовита и ждет, к кому еще прилипнуть.
– Ты серьезно, старик? Че за хрень такая? Не слышал, – удивился Треш и встал как вкопанный.
– Местная зараза. Сейчас мы ее снимем и потом уж наздоровкаемся. – Гур отошел в сторонку, и Треш смог разглядеть его спутников.
– Холод! Ты-ы?! – Сталкер подскочил на месте и восторженно заголосил: – Фифа-а! Злата-а! Вау-у! Живые. Класс! Как я… как я рад, как…
Тут подскочил и Малой, расплывшись в широченной улыбке, но, помня о предупреждении старика, обниматься не спешил. Все четверо, устало улыбаясь, восстанавливая дыхание, повалились на дерн, стали разминать конечности, оттирать специальным раствором болотную грязь с одежды и обуви. Треш и Малой крутились рядом, засыпая путников вопросами, вслух радуясь встрече и норовя задушить их в объятиях. Прибывшие вяло отвечали и отмахивались от товарищей, как от назойливых мух. Нечленораздельно сообщали о бое, тварях леса, поиске беглецов и трудностях пути. Гур что-то бурчал под нос, работая смоченной в растворе кисточкой. Все крутились, внимательно оглядывая болото вокруг островка.
– Да все пучком, братва! Тут никого, все спокойно. Мы даже переночевали здесь. Как вы? Как выбрались из ущелья? Гур, ты-то каким ветром так быстро тут оказался?
Вопросы сыпались, как из рога изобилия, Малой скакал возле Холода, нежно и преданно заглядывая ему в глаза, и не понимал, почему командир прячет их, старается не смотреть прямо, чем-то встревожен и удручен.
– «Изоплит», видать, помог вам? – отозвался Гур, выжимая полы рясы и тряся широкими рукавами.
– Конечно, – Треш взглянул на светлую дорожку под водой, которая уже начинала растворяться в черной грязи топи, – без него и «ауры» нам бы здесь было несдобровать…
– Ты все-таки нашел «ауру»?
– Малой сбацал красиво. Спас тотем из захваченного форта, только мужиков потерял… Холод, вон, знает уже. Гур, ты-то как? «Росу» достал? Принес?
Старик застыл в немой позе, зыркнул на Холода, затем на девушек, вдруг напряженно уставившихся на старшего.
– А что, у тебя разве ее нет?
– Кого? «Росы»? – Треш нахмурил лоб и в недоумении выпучил нижнюю губу. – Ты же должен был ее из Северного форта выкрасть! Сам же говорил. Ты что, не взял арт из тотема?
– А ты что? Разве не нашел другую «росу»? В Пади же не одна хранится… В тотеме Северного? Вот екарный бабай! Остальные-то хоть у тебя? – Гур не на шутку всполошился, лицо его стало мертвенно бледным, руки затряслись.
– Я‑я‑а?.. Да где ж я возьму ее? Чай, на Блошинке не лежит на прилавке, и в магазине не купишь. «Изоплит» и «аура» у нас… спрятали надежно. Тайник тут, рядом… – медленно пробормотал сталкер, сам еще не понимая, зачем он так поступил, но интуитивно чувствуя какой-то подвох.
– Где тут? Вы спятили – в болоте тайник делать?! – начал Холод, но его перебил Гур:
– А «искра» где? С тобой?
– Какая на фиг «искра»? Тоже арт?
– Во-от едрить твою-ю нале‑е-во‑о! – Старик рубанул воздух сухой ладонью, лицо его преобразилось и стало злым. – Ты и «искру» не нашел?! Как я теперь… мы… будем Врата искать и Армаду?!
Гур запнулся на полуслове, отвернулся, явно что-то обдумывая. Физиономии остальных говорили, что цирк уехал из-за смерти клоунов. Треш закусил губу, неожиданная мысль пронзила его мозг. Он обхватил голову руками, сделал шаг к воде, второй. Малой зыркал то на него, то на товарищей и не понимал половины услышанного. Где-то недалеко раздался всплеск, потом заунывный стон эхом покатился по Большим Лужам. Так нудят только зомби. Еще их не хватало!
– За вами хвоста не было? Зомбаков не привели на наши головы? – вдруг спросил Треш, полез в карман, тут же ощутил за спиной шорохи, но не обернулся и достал монокль.
– Волки были, бандиты были, свинорыл. Зомби не видели, – отозвалась Злата.
Треш медленно вел окуляром, прижав его к глазу, и рассматривал смутные очертания мари в почти рассосавшемся тумане. Вдруг он почувствовал неприятный озноб между лопаток, в коленях и затылке. Будто смерть дыхнула ему в спину. Все так же не оборачиваясь, прошептал:
– Злат, а что ты не поцелуешь меня, не обнимешь бойфренда? Все-таки любили друг друга, зверенышем на мне скакала, так хорошо было нам вдвоем, а щас как зомби сидишь и не ластишься… Или не соскучилась?
– Ну-у… что ты, милый, я просто дико устала. Трудный поход, тебя потеряла, а то исчез как призрак. Я тоже соскучилась… мне тоже было хорошо…
Треш проглотил ком в горле, поерзал плечами, сделал шаг в сторону вдоль кромки тины. Свободная от оптики рука опустилась к поясу, легла на бумеранг.
– А как вы, уставшие от ночного перехода, в полном тумане, раным-рано, нашли нас? Наш остров, невидимую тропу? Даже я, следопыт со стажем, и то бы не смог…
– Догадались, – сухо ответил Гур, шебурша складками рясы, – и по запаху. У меня же чутье.
– Да и ты же мне сам сказал при расставании, что будешь ждать здесь, – подсказал Холод, вынимая пистолет. – Что-то мне эти зомби не нравятся. Может, это и не зомби вовсе?
Стон с берега действительно превратился в свист, больше похожий на предупреждающий сигнал. Треш впился глазом в окуляр монокля и вздрогнул, затем, услышав позади приглушенный стон, сложил кисть правой руки, коснувшейся острого края бумеранга, в странный жест: большой палец поднял вверх, затем ткнул им в куртку, а указательный направил вбок, туда, где крайней стояла Злата с СВУ наперевес, стволом к сталкеру.
Все произошло так быстро и неожиданно, что спустя много времени Треш еще не раз удивлялся неприятному эпизоду своей жизни, когда он был на волосок от смерти.
Он сделал кульбит в сторону, одновременно выхватывая из-за пояса острое метательное оружие, перекувыркнулся вбок, ушел с линии огня и запустил бумеранг. Снова перевернулся, припал к земле, уменьшая область поражения тела, выхватил штык-нож и перекатился обратно. Злата выронила винтовку, опустилась на колени и мягко повалилась на дерн. Теперь из ее симпатичной мордашки торчала полоска бумеранга, разрубившего череп и окрасившего голову в красный цвет. На вытоптанном мху валялись Фифа и Холод с дырками в головах, а Гур с кровавой точкой во лбу и струйкой крови, терявшейся в седых усах и бороде, оседал с ножом в руке позади ошарашенного Малого. Паренек зажал уши ладонями, скрючился и качался, словно тростинка на ветру.
