Треш мчался быстрее волка, ловко маневрируя между чахлыми полугнилыми деревьями, огибая валуны, кочки и ямы. Он знал, кто ему нужен, зачем и где его лучше искать. В убитом на берегу стрелке он узнал Тараса Омэна, телохранителя торговца с Блошинки по прозвищу Пузо. Какие интересы появились у торгаша здесь, сталкер не мог сказать, но догадывался. Видимо, все лихие люди Пади устремились к Большим Лужам в поисках Рая, таинственных Врат и святых артефактов. И, похоже, многие из них знали о миссии Треша и его цели.
Это не радовало. Совсем не радовало! Мало того, что можно было привлечь к Армаде кучу бандитов, так еще и подставить Стражей и Болотника. Оба чрезвычайных случая на болотах доказывали этот факт. А привести за собой убийц в сердце Армады и к наконец-то найденному отцу Треш не мог себе позволить.
Марь постепенно переходила в густой и плотный лес. Звери, заслышав выстрелы, крики и топот, старались поспешно ретироваться. Да еще вдобавок шумная куча людей на поляне, носившая огненные палки, пугала и неприятно пахла гарью.
Беглец с рюкзаком стал сдавать. И дело было не в тяжести ноши или усталости бывалого лесного бегуна. На примятом мху кое-где отпечатывались пятна крови. Дикарь оказался ранен в ногу, затылком чувствовал дыхание погони и неминуемую смерть, поэтому из последних сил несся сквозь чащу, уже не выискивая в зарослях удобный проход. Его гнал страх, но лишавшееся крови тело ослабевало. На очередном корне Пес запнулся, растянув сухожилие. Буквально в ста метрах от него куковал сводный отряд ренегатов, карателей и Демонов, ожидая вестей разведки. А со стороны гор в низину сползала стая псевдоволков, привлеченная чересчур бойкой, доселе не слыханной здесь канонадой.
* * *
Всю ночь люди в балахонах шныряли по Южному форту, исчезая в переулках, подвалах и цокольных этажах зданий. После пожара и разрушений целых строений в крепости осталось немного, и эти здания сектанты Нумизмата заминировали трофейной взрывчаткой и газовыми баллонами с бионачинкой. Какие цели преследовал главный Демон, никто не знал, даже его подчиненные, но до рассвета страшная работа прекратилась, следы минирования ликвидировали, а сектанты растворились, будто их и не было вовсе.
Кроме этого Нумизмат решился еще на одну аферу, тем самым перечеркнув союз с другими группировками и объявив им непримиримую войну. Все та же старушка «божий одуванчик» уже известным способом проникла внутрь научного комплекса и, сетуя на бедную жизнь, жалобно оплакивая погибших сыновей, смогла приблизиться к охране комплекса. Пяти выстрелов из АПБ хватило, чтобы свалить двух полусонных часовых. Старуха вынула колокольчик и тряхнула им два раза. По условленному сигналу за ограду научного комплекса просочились трое сектантов, без труда проникли в бункер и вскоре появились оттуда с пленником. Все сделали тихо и быстро и еще затемно исчезли с места преступления.
Первые лучи солнца, озарившие стены и крыши зданий форта, стали свидетелями истошного крика, огласившего узкие улочки. Так дико полковник Хард еще никогда в жизни не орал. Кто-то убил его солдат. Но самое ужасное заключалось в другом: неизвестные выкрали из бункера Брома – ученого Синцова, ценного свидетеля, источника важной информации и путеводителя к Вратам Армады. Это был удар ниже пояса. Полковник рвал и метал, застрелив старшего звена Черных Карателей, а также попавшихся под руку двух лаборантов и женщину из обслуги комплекса.
Дисциплина в его ведомстве отличалась крайней жесткостью, поэтому поникшие солдаты стоически восприняли смерть командира звена, вытянулись в струнку и выслушали ругательства, из которых поняли одно – необходимо срочно найти следы похитителей и вернуть пленника. Причем живым. С потерями и ценой не считаться, а иначе… иначе… лучше уж погибнуть в бою… И отделение выдвинулось на поиски.
Нумизмат непринужденно завтракал с Фараоном в единственной башне форта, уцелевшей после атак осадного орудия ренегатов, попивал кофе и морщился от дыма сигары. Ворвавшийся к ним полковник обвел обоих пронзительным взглядом, прищурил глаза и заиграл желваками. В голове Демона вдруг появилась мысль, что, к счастью, Хард не обладает ментальной силой и потому не умеет залезать в голову. А то бы сумел прочесть очень много интересного и совсем не хорошего.
– Кто это сделал?!
Фараон недоуменно уставился на вошедшего. Затем предложил чашечку кофе, уютное кресло и спокойную беседу про дележку добычи и баб, но полковник продолжал брызгать слюнями и оглашать своды башни истеричными воплями:
– Если я – фак! – узнаю, что кто-то из вас приложил руку к этому… порву на сотню мизерных грелок! Чужие, пришлые не могли, кто-то из местных тоже, остается…
Харда распирало от злости и негодования. Таким бешеным его главари группировок еще не видели и не слышали даже по рации. Фараон громко выхлебал остатки кофе, поставил чашечку на столик и недобро посмотрел на разъяренного полковника:
– Хард, ты че-то попутал, кажись?! Остынь, союзничек! Что случилось-та‑а?..
– Действительно, полковник, уймитесь! Что за наезды с утра пораньше? Можно чуть подробнее и спокойнее? – поддакнул соратнику Нумизмат, вытирая толстые губы жирными от бутербродов пальцами-сардельками. От солнечного луча, сквозь жалюзи проникшего в комнату, перстень на его мизинце сверкнул алой искрой.
– А вы, типа, не знаете?! Рожи не делайте такими удивленными! Я узнаю – факин щит! – кто из вас это сделал, и, клянусь, смерть его будет долгой и тошной!
– Э-э, полковничек…
– Заткни-и забрало свое, мумия египетская! Я все сказал! А что случилось на территории, контролируемой моими людьми, вы, уроды, мать вашу, сами уже в курсе! И не нужно тут морды кривить в недоумении, ясно?! Как союзник в этом деле и следуя параграфу номер одиннадцать договора о намерениях, я имею право и настаиваю на вашем обязательном присутствии во взятом форту до полудня. Как истекут двадцать четыре часа с момента взятия его, так вольны делать что хотите. А пока… дорогие мои, любимые, ни шагу за границы крепости! Ни вам, ни вашим людям. Мои чтут законы и условия договора, и я требую соблюдения их и вами!
– Ни фига се! – Фараон повернулся к Нумизмату, скривив физиономию в порыве злости, но, заметив невозмутимость союзника, сбавил пыл: – Так-с. Базар этот гнилой мне не нужен, по фене ботать в другом месте и в другое время будешь, полковник. А насчет…
– Фараон, – Демон тронул главаря ренегатов за плечо, – Хард прав, условия договора нужно соблюдать. Полковник, мы согласны и понимаем сущность проблемы. Обещаем… гм… я клянусь, что никто из моих братьев не покинет форт до двенадцати дня. Могу дать своих людей вам в помощь. В свою очередь отвечаю, что ни я, ни кто-либо из моих братьев не принимал участия в утреннем дебоше и нападении на вашу территорию. Клянусь Аидом и еже…
– Принято, – перебил Хард сектанта и перевел взгляд на Фараона: – Что скажешь, блатной?
– Тон сбавь, полковник! Чай, не на плацу со своими головорезами. Че ты зыркаешь на меня так? Я и моя братва не имеем никаких косяков и в твоей берлоге шухер не наводили. Зуб даю.
