Юный чародей охнул от боли, и северянка подошла ближе, осмотрела, нахмурилась:
– Ты зря медлишь с лечением, мой мальчик. Если переломы заживут невправленными, а раздробленные кости не закрепить, то ты останешься хромым и кривобоким. Исправлять результаты плохого лечения очень тяжело, а во многих случаях даже невозможно. Ступня, например, способна превратиться в единую неподвижную мозоль. И это навсегда, восстановить не получится даже у меня.
– Мне не к кому обратиться за помощью, мадам Снежана, – посетовал Битали. – Те, на кого я полагался, стали участниками моего убийства. Не уверен, что Эшнун Ниназович исцелит меня, а не добьет. Что же касается смертных…
– …то осмотрев, они сочтут тебя уже мертвым, – понимающе закончила за него северянка. – Полагаю, половина твоих внутренних органов еще не действует. Верно? Да-а… Так что тебя ни накормить с дороги, ни напоить, ни в баньке попарить. Все обычаи гостеприимства прахом рассыпаются.
– Я надеялся на вашу помощь, мадам.
– Моя сила достигает наибольшего расцвета летом, мой мальчик, – с сожалением покачала головой хозяйка усадьбы. – Разница столь велика, что в большинстве случаев я предпочитаю замораживать павших и увечных до весны, дабы исцелять их потом, когда наш мир наполнится жизнью. Если ты готов на это, то…
Битали заколебался. В конце концов, он уже мертв, и лишних полгода небытия ничего не меняют. Тотемника молодой маг торопил, дабы спасти мертвую плоть от гниения. Но если тело заморозят…
– Неужели ничего нельзя сделать, ваше величество?! – взмолилась Юлиана. – Целых полгода полного небытия! Ни одной весточки, ни одного слова, ни письмеца, никаких звонков! Я столько не вытерплю, меня же съедят поедом тоской и унынием! Это же целая вечность! Я даже не представляю, что соврать в оправдание подобного молчания? Королева, умоляю! Неужели нельзя привести Битали в божеский вид хотя бы на время, а долечить уже потом?
– Невозможно проводить обряд чуть-чуть и абы как, – покачала головой Снежана. – Или полностью во всю силу, или не начинать вовсе.
– Так ты способна сотворить это чудо, великая всемогущая королева? – сложила ладони на груди рябая.
– Ты перебарщиваешь с лестью, веснушка, – улыбнулась хозяйка усадьбы. – Но в общем и целом получается неплохо.
– Это значит «да»? – встрепенулась Юлиана.
– Вообще-то, у меня есть зимний сад, – призналась женщина. – И там, конечно же, земля живая, не спит. Но ее совсем немного.
– Зимний сад? – усомнился потомок Темного Лорда.
– Он, понятно, намного младше усадьбы, – пожала плечами Снежана. – Но после того, как смертные научились делать большие стекла, мне захотелось немного поэкспериментировать. Кое-что получилось, что-то нет… Потом баловство наскучило, но убирать садик я уже не стала. Тройные стекла, отопление, самоточный полив… К тому же зимой свежая зелень кажется особенно вкусной.
– Вы хотите сказать, моя королева, что среди здешних сугробов и морозов существует рукотворный островок лета?! – восхищенно охнула Юлиана.
– Уже лучше, веснушка, – одобрила ее слова Снежана и взмахнула палочкой, указывая ею на Битали. – Леви! Пойдем, смертная. Я покажу тебе свое маленькое развлечение.
Увлекаемый заклинанием, юный маг проплыл по воздуху вслед за женщинами через оба двора, через хозяйские покои, сквозь могучую бревенчатую стену и оказался под наклоненной стеклянной стеной, полузанесенной снаружи снегом.
Как это обычно бывает у северных варваров, «маленькое развлечение» оказалось большущей теплицей, полсотни метров в длину и примерно десяти в ширину. Примыкала она к южной стене дома, старательно ловя лучи бегающего низко над горизонтом солнца. И сделана была под углом, от земли к крыше, потому, наверное, что к самому зениту светило здесь не поднималось никогда.
Впереди, под низкой частью прозрачной стены, тянулись грядки с луком, укропом, сельдереем, редисом и еще какими-то травами. Видимо, местными. Позади, вдоль самых бревен, поднимались вверх кусты роз, сирени, бересклета, можжевельника, камелии, чубушника, вились лианы винограда и клематиса, тут и там проглядывали бутоны лилий. Эти посадки заботливо окружали дорожки, выложенные красным кирпичом. Кое-где дорожки превращались в маленькие арки, под которыми струился по керамическому ложу ручей.
Как догадался Битали, прежде чем надоесть, зимний сад был обустроен именно с этой стороны. Кустарники выросли, однако цвести не пожелали. Какой магией ни пользуйся, а заменить солнечный свет она не способна. Между тем зимний день у варваров короток. Только-только завянуть не дает, большего не добьешься. Хозяйка разочаровалась, махнула на все рукой – и дальше оранжереей занимались уже низшие духи, прагматично выращивая здесь салаты и коренья, а не цветы.
– Обалдеть! Снежная королева тайком прячет у себя кусочек лета, – крутанулась, разведя руками, Юлиана. – Кто бы мог подумать! Может статься, именно отсюда в мир и выбирается весна? Находит щелочку – и готово! Попробуй удержи!
– Она не сбегает, смертная. Я ее выпускаю, – ответила Снежана таким тоном, что юный маг даже засомневался: шутит она или говорит всерьез?
– Я всегда подозревала, что в школе врут, рассказывая непонятные глупости про наклон земной оси и эллипсоидность орбиты, – согласно кивнула рябая.
Северянка рассмеялась и развернулась к Битали:
– Тебя заморозить до лета, мой мальчик, или ты рискнешь довериться этой малой земле?
– Рискну, – ответил Кро, которому не очень-то хотелось умирать еще на полгода.
– Да будет так! – хлопнула в ладоши женщина, указала кому-то невидимому рукой под парящего гостя. – Ройте здесь. Пойдем, веснушка. Мне надобно кое-что взять, а тебе не следует кое-чего видеть.
На некоторое время потомок Темного Лорда остался один, не считая низших духов, работу которых было слышно, но самих их, понятно, раненый не различал.
Вернулась Снежана уже в платье – простом, из грубого холста. Волосы были собраны за спиной, лоб закрывала повязка, украшенная рунами. Подойдя к Битали, она быстро повязала что-то ему на шею, на руки, на ноги.
– Скрепляю кости лентой вековой, так бы и они вековыми становились, – забормотала северная ведьма, – окропляю тело водой лунной, дабы красоту обрело лунную. – Она опрыскала юношу холодной жидкостью. – Накрываю глаза монетой золотой, дабы блестели златом. – Холодные металлические круги накрыли зрачки Кро. – Закрываю тело саваном, дабы кожа была крепкой, как сие полотно… Леви!
Битали ощутил, что опускается, причем не на грядки, а явно ниже:
– Ты, земля-прародительница, всему живому властительница, – распевно забормотала Снежана, – из тебя мы выходим, в тебя возвращаемся, по тебе ходим, из тебя силу черпаем, на тебя опираемся, за тебя кровь проливаем. Тобой гордимся, тобой клянемся, из тебя рода свои ведем. Прими, мать сыра земля, сие чадо болезное, укрой его заботой материнской, проведи его кругом вечности, дай ему смерть и жизнь, покой и тревогу, жар и хлад. Забери его плоть мертвую, раствори душу вечную, отними память мимолетную, дай покой желаниям мятущимся. Пусть в тебя уйдет, пусть из тебя вернется. Пусть вернется плотью живой, пусть вернется душой горячей, пусть вернется с памятью крепкой, пусть вернется с желанием страстным…
