Бьянке не хотелось устраивать сцену при гостях, поэтому она попыталась исправить ситуацию, пригласив этого сумасброда на пир, хоть и с некоторым опозданием.
— Почему бы вам не спуститься и не отведать с нами праздничного пирога? — спросила она любезным голосом. — Я хотела пригласить вас вчера, но не застала дома.
— Враки! Вчера я целый день не выходил из спальни! — выпалил Беккарис Брулло, неуклюже приземляясь на нижней площадке. — И потом, если бы вы даже меня пригласили, я бы всё равно не пришёл. На что мне сдались все эти людишки из вашей компании!
Услышав, что их обозвали людишками, гости начали протестовать. Что он о себе возомнил, этот невежа? Один, оскорбившись, плюнул ему в лоб косточкой от маслины. Другая, кривляясь, показывала нос из-за стакана с газировкой.
Но синьор Беккарис Брулло не поддался на провокации. Он был выше таких пустяков, ведь главная месть его оставалась впереди.
С угрожающим видом вышел он на середину комнаты и, указуя перстом на младенцев, громоподобно возгласил:
— А вот вам и мой подарок. Знайте, что эти карапузы уколятся английской булавкой и целых сто лет будут спать беспробудным сном!
Все отреагировали на это заявление по-разному.
Большинство приглашённых почувствовали угрызения совести: никто из них не принёс никакого подарка. Они ведь даже не знали, по какому случаю праздник.
Другие стали громко возмущаться:
— Что за наглые выходки! Эти две девицы (они имели в виду Бьянку с Аглаей) водят компанию с какими-то проходимцами!
Аглаина бабушка сказала в задумчивости:
— Сдаётся мне, что эту историю я уже где-то слыхала. Может быть, в книжке читала? Что за голова у меня! Скоро совсем памяти не останется.
Бьянка сказала Аглае:
— Что стоишь? Беги поищи где-нибудь булавку! Если бы эти нытики действительно заснули на сто лет, ты только подумай, какая бы настала благодать.
— И правда, — отвечала Аглая. — Никто не будет реветь по ночам, и потом, мы сможем отправить Доротею на каникулы: бедняга совсем выбилась из сил и нуждается в отдыхе.
Но найти булавку на дереве оказалось совсем не просто. Выручил один из гостей: в тот день он забыл надеть подтяжки и, чтобы не спадали брюки, вынужден был воспользоваться английской булавкой.
Однако в последний момент у Бьянки не хватило пороху. Ведь, как-никак, это их, малышей, праздник! И потом, если рассудить, предсказание синьора Беккариса Брулло было самой что ни на есть ложью. Где это видано, чтобы соседи по дому произносили проклятья?
Единственной недовольной осталась Доротея: ещё бы, она теперь снова была обречена не спать ночами, укачивая четырёх кричащих младенцев, хотя бы и с действенной помощью кошки Прунильды.
Видя, что его выступление не произвело на присутствующих должного воздействия, синьор Беккарис Брулло изобразил на лице полнейшее безразличие и, кинувшись к столу, принялся поглощать сладости и закуски в таком количестве, что на следующий день пришлось воспользоваться канатной дорогой, чтобы доставить его обратно домой.
Праздник явно затянулся. Гости устали и высказывали желание отправиться по домам. Аглае было нетрудно ещё раз их загипнотизировать и препроводить домой в спящем виде.
К полуночи все разошлись.
Бьянка и Аглая остались среди остатков пиршества в обществе синьора Беккариса Брулло, который так объелся, что лежал на полу не в силах пошевелиться. Они принялись за уборку, и дерево само им в этом помогало, то и дело встряхивая ветвями и сбрасывая вниз, подобно сухим листьям, обёртки от конфет, огрызки и крошки печенья, щедро рассыпанные по всему полу площадки…
Вскоре весь мусор оказался под деревом, но ненадолго: ночью трава наполнилась прожорливыми обитателями, тут же подчистившими все остатки пира.
Одна рыжая муравьиха завладела изумрудной серёжкой, которую обронила мама Аглаи, и, довольная, утащила её в свой подземный домик. А на следующий день мама Аглаи тщетно искала её по всему дому и продолжает искать до сих пор.
Прежде чем отправиться спать внутрь ствола, Бьянка произвела обход своей части дерева. Аглая спала, свернувшись калачиком, в своей подвесной постели. Доротея храпела в будке, и Амадей охранял её сон, растянувшись на пороге. Прунильда дремала на ветке, наблюдая вполглаза за четырьмя малышами. Укачиваемые ветерком в люльках, они если и не спали, то, по крайней мере, вели себя достаточно тихо.
Бьянка вспомнила о том дне, когда они с Аглаей решили переселиться на дерево, потому что им непременно хотелось, чтобы их дом был не похож ни на какие другие. Тогда они и представить не могли, что в этом новом доме окажется столько народа.
«Тут нужен глаз да глаз, — подумала она. — А то и не заметишь, как обзаведёшься целым семейством!»
Глава 9
МАЛЫШИ МЕНЯЮТ ДИЕТУ
Было дождливое зимнее утро. Бьянка и Аглая уже давно восстановили стены своего дома, позаботившись, чтобы ни дождь, ни ветер ни с какой стороны не могли в него проникнуть. Дерево и тут помогало им, сдвигая ветки и прикрывая самыми широкими листьями наиболее уязвимые места стен и крыши.
Внутри было хорошо и уютно. Подруги убрали перегородки и превратили дом в одну просторную комнату, где и собрались в то утро все члены этой странной семьи.
— Так я по крайней мере буду держать ситуацию под контролем, — говорила Аглая.
Она перенесла фортепиано в угол комнаты и теперь пробовала сочинять музыку, похожую на шум дождя, барабанящего по листьям.
— Так не годится. Ты копируешь, — упрекнула её Бьянка.
— Нет, я просто ищу вдохновение, — отвечала Аглая, внимательно прислушиваясь к звукам капель. — Мне бы хотелось играть такую музыку в разгар лета, в какой-нибудь жаркий-прежаркий день. Представь себе, как бы она всех освежала.
Бьянка собиралась шить детям костюмчики из больших жёлтых листьев — тех, что успели опасть осенью.
Доротея громко храпела посреди комнаты, а малыши спали, прижавшись к её тёплым шерстяным бокам. Амадей с интересом смотрел в окно. Ничего особенного там не было: только листья и листья, и капли, стекающие по стеклу. Но эти-то капли, по-видимому, и привлекали его больше всего.
«Подумать только, все одинаковые и все текут в одном направлении!» — казалось, размышлял Амадей.
Прунильда между тем охотилась за пауком, прячась в засаде за ножками фортепиано. Потом ей это наскучило, и она отправилась нюхать и щекотать усами заснувших малышей.
Первой проснулась Инальбис, одна из близнецов. Она открыла глаза и села; потом, ухватившись за шею Прунильды, поднялась на ножки и сделала несколько неуверенных шагов.
