– А что ты с ней будешь делать? – спросил Тревис.
– Изучать, чего же ещё.
Понятия не имею, что можно делать с таким чудовищем.
– А что ты будешь изучать?
– Ну, что она ест, как размножается. Ну, и где её территория. Какой размах крыльев. Всякое такое.
– И тебе придётся её трогать? – спросил Сал Росс. – Ни за что бы не дотронулся.
– Зачем её сразу трогать? Она только родилась. Пусть попривыкнет.
– Поищи банку побольше, Кэлли. А то эта треснет.
– Больше не бывает – куда уж больше?
– Выпустишь её полетать по комнате? – поинтересовался Тревис.
Вряд ли.
– Мне пора, – Сал Росс попятился к двери.
– Мне тоже, – буркнул Тревис. – В школу надо.
– Эй! – закричала я вслед. – Не бойтесь, я её не выпущу.
И что теперь? Красотка, она же Пити, шелестела крыльями в банке. Сухой, страшный, зловещий звук. Я собиралась в школу и старалась на неё не смотреть. Только вздрагивала, стоило ей пошевелиться. Придётся выпустить её из банки, но думать об этом не хочется. Пока шли уроки в школе, я только и старалась, что об этом не думать.
Вернулась домой, застряла внизу, позанималась музыкой, и тут мама велела мне сменить передник. Я потащилась в комнату и с тревожным чувством в животе взялась за ручку двери.
А вдруг она вылезла из банки? А я плотно банку закрыла, когда в последний раз открывала? А вдруг она по всей комнате летает? Пришлось скомандовать самой себе: Кэлпурния Вирджиния Тейт, просто смешно на тебя глядеть. Какой из тебя в таком случае учёный? Это! Просто! Бабочка! Хоть и ночная.
Чуть-чуть полегчало. Раскрыла дверь. Сидит в банке, никуда не делась. И как же ей тут тесно: чуть повернулась – и крылья сразу задели стекло.
– Что же мне с тобой делать, Пити? Для начала определим твой вид. А потом найдём тебе жилище побольше.
Я вытащила с полки дедушкин «Определитель насекомых». Ага, отряд Lepidoptera – Чешуекрылые. Судя по цвету и этому жуткому размеру – Saturniidae, Павлиноглазка. Какая именно – для этого надо посмотреть на развёрнутые крылья, но в банке нет места. Надо искать жилище побольше или выпускать на волю. Вообще-то она миленькая, если не обращать внимания на гигантский размер. Такие симпатичные перистые усики. Я ей помогла вылупиться, из-за меня она в этой банке застряла, нечего делать вид, что её не существует в природе.
– Ну что, Пити, пошли проведаем дедушку, посмотрим, что он скажет, – я несла банку на вытянутой руке, а бедное создание трепыхалось при каждом шаге.
Навстречу попался Гарри. Один только взгляд на Пити и…
– Боже милостивый, так это твоя бабочка? Больше похожа на альбатроса.
– Ха-ха-ха, – только и оставалось сказать мне.
– А ты знала, что гусеница превратится в такое страшилище?
– Конечно, – ответила я небрежно.
Гарри перевёл взгляд с меня на банку.
– Ну и ну. Если бы на Фентресской ярмарке был конкурс на лучшую ночную бабочку, она бы точно заняла первое место.
Интересная идея. Конкурс на лучшую свинью, корову и домашнее варенье. Ну, и на лучшую бабочку. Постойте, на ярмарке есть детский конкурс домашних любимцев. Дети показывают кошек, собак и попугайчиков, скучных, обычных домашних животных. Гигантская ночная бабочка – это поинтереснее будет.
– Ну что, Гарри, может, мне выставить Пити на конкурс?
– Не очень-то он похож на домашнее животное, – расхохотался брат.
– Ну и что. Дови Медлин в прошлом году принесла золотую рыбку, тоже ничего особенного, никаких интересных трюков не знает. Все они просто там сидят, а судьи решают, кого наградить. Может, Пити получит премию, он ни на кого не похож.
– Может, и получит, но до ярмарки ещё далеко. Сколько они живут? Не будешь же ты его держать в этой банке.
– Нет, конечно, я пытаюсь найти ему новое жилище. Понятия не имею, сколько они живут.
– И я не знаю. Это ты у нас натуралист. Пару недель от силы.
Мама вышла из кухни и в ужасе уставилась на Пити в банке.
– Что это у тебя, Кэлпурния?
– Это Пити, мама, – вздохнула я и фальшивым голосом добавила: – Можешь называть его Красоткой, если хочешь.
Словно прекрасное имя могло как-то прикрыть ужасающее уродство. Пити зашуршал крыльями, а мама в испуге попятилась. Она просто не могла от него глаз отвести.
– А что случилось с твоей… с твоей прекрасной бабочкой?
– Оказалось, что это ночная бабочка, – я подняла банку, чтобы мама могла получше рассмотреть Пити. Мама снова попятилась.
– Немедленно убери её отсюда. Это же гигантская моль! Вдруг она доберётся до шерстяных вещей?
Я совсем позабыла, что мама и Сан-Хуана непрестанно борются с маленькой коричневатой молью, которая то и дело норовит добраться до наших одеял и зимней одежды. Основным оружием в борьбе с натиском Природы служат кедровая стружка и лавандовое масло.
– Пити не ест шерсть. По-моему, не ест. Он только нектаром питается, а может быть, вообще ничего не ест, у разных видов по-разному. Есть виды, где взрослая особь вообще не питается. Я точно ещё не знаю.
Мама всплеснула руками.
– Ни в коем случае не выпускай эту штуку в доме. Не желаю её тут видеть. Ясно?
– Да-да.
Она сжала виски, повернулась и пошла наверх.
– Жалко, не попасть ему на выставку, – сказал Гарри. – То-то было бы весело. «Подходите посмотрите на Кэлпурнию Вирджинию Тейт и её гигантскую ручную бабочку!»
– Очень смешно. Теперь придётся её выпускать. Но сначала надо дедушке показать.
Я пошла в библиотеку, но деда там не было. Можно обойди вокруг дома, чтобы попасть к нему в лабораторию, а можно быстренько проскочить через кухню. Но там снова посыплются вопросы. Я зажала банку под мышкой и пошла через кухню.
– Что это у тебя? – Виола подозрительно на меня поглядела.
– Так, ничего, – я выскочила через заднюю дверь. Пити зашевелился в банке. Не может тихо посидеть. Я уже привыкла к его виду. Но этот шелест… В нём было что-то устрашающее и доисторическое, прямо мурашки по коже.
Дедушка изучал гроссбух.
– Привет, вот поглядите, что тут у меня, – я протянула ему банку.
– Ну и ну, до чего огромный экземпляр. Никогда такого большого не видел. Ты уже определила семейство?
– Мне кажется, либо Saturniidae, либо Sphingidae, – я очень гордилась своим произношением.
– Что ты теперь будешь делать?
– Я подумывала, не выставить ли Пити на конкурс, но Гарри боится, что до ярмарки он не доживёт, а вы мне много раз повторяли, что это не домашнее животное. Мама велела, чтобы духу его в доме не было. Значит, я должна либо убить его и засушить для коллекции, либо выпустить.
