Кто, жестокий, в человека
Обратил меня?
– Это Наташа сочинила,– сказала она.– Нравится?
Юра молча притянул ее к себе.
Они целовались, наверное, целый час. Сначала – прямо на дорожке, потом – на траве между жасминных кустов. А потом Даша встала, стряхнула с юбки одуванчиковый пух:
– Пора,– сказала она.– Ты на метро не успеешь.
– Я могу у тебя переночевать,– заметил Юра.– Тем более, Альбина на даче…
– Юрка, Юрка! – Даша поцеловала его сначала в левый глаз, потом в правый.– Не сегодня, ладно?
– Ладно,– покорно согласился Юра.
И они пошли дальше.
– А знаешь, Юр, вот раньше мне не было страшно, а теперь я боюсь.
– Теперь? – Матвеев удивился.– Почему теперь? Наоборот, теперь уже не так страшно. Теперь ими серьезные люди занимаются…
– Это верно… Но раньше, ну, до сегодняшнего, это было как-то, ну, может быть, не совсем взаправду. А теперь, после всех этих бумаг, протоколов…
– Это потому, что ты – бухгалтер! – важно объяснил Матвеев.
– Наверное. Вот мы и пришли! Пока! – Даша легко прикоснулась губами к Юриной щеке.– До завтра, милый.
Она открыла дверь подъезда, махнула рукой… Юра услышал, как застучали по лестнице ее каблучки, повернулся и направился к остановке, прикидывая, ходит ли еще транспорт или придется ловить тачку.
Лифты были заняты. Или сломаны. Причем оба. Даша подождала некоторое время и пошла к черной лестнице. Черную лестницу она не любила. Там вечно воняло мочой и экскрементами, лампочки не горели. Однажды даже пришлось перешагивать через пьяного. Каждый раз, поднимаясь пешком, Даша с тоской вспоминала старую квартиру Альбины. Конечно, та была поменьше и поскромнее, зато лифт работал всегда. Если бы она знала, что лифты опять стоят, попросила бы Юру проводить до дверей. Вот поставили замок на двери подъезда, а что толку? Даша сердито фыркнула. Хоть фонарь с собой носи, а то еще…
Жесткая ладонь сдавила Дашино лицо. Одновременно чужие железные пальцы впились ей в предплечье правой руки. Даша замычала, рванулась, попыталась ударить свободной рукой… Руку перехватили и сдавили с такой силой, что Даша закричала, но ее крик утонул в смявшей губы, пахнущей табаком ладони. Нападавший развернул Дашу, поставил ее спиной к стене, втиснул колено между Дашиных ног, прижал к крашеной кирпичной кладке. Вспыхнул фонарик, осветил лицо девушки.
– Она,– негромко прохрипело где-то наверху.
Тот, кто держал Дашу, был почти двухметрового роста. Но был и второй…
– Тебя предупреждали, сучка? – поинтересовался этот второй.– Предупреждали! Что ж ты, дура, не поняла? – Грубые пальцы стиснули ее грудь.
Даша трепыхнулась, как птенец под кошачьей лапой.
Тут сверху послышались торопливые шаги. Щелчок: выключили фонарик. У Даши вспыхнула надежда… Жесткий палец ткнул ее в солнечное сплетение, и девушка мгновенно потеряла способность не только кричать, но и дышать.
– Позови меня с собой… – пропел пьяный голос.– Я приду сквозь злые ночи…
Великан буквально распластал по стене теряющую сознание Дашу, заслонил широченной спиной.
– Э, вы чё тут? – Пьяный остановился.– Стены обсыкать?
– Вали, козел! – негромко, с угрозой произнес второй.
– Кто козел? Я?! – Звук удара, еще один…
Тиски, сдавившие Дашу, разжались. Она почувствовала, как державший ее великан валится на пол…
– Позови меня с собой… – дребезжащий пьяный тенор удалялся.
Дыхание понемногу восстанавливалось. Она выпрямилась. Две темные кучи на площадке. Ее обидчики. Без признаков жизни.
– …я приду сквозь злые ночи… – донеслось снизу. Хлопнула дверь.
Даша опомнилась и стремглав бросилась наверх.
Глава десятая
Тачка остановилась сама. Даже раньше, чем Юра успел поднять руку. Новая «вольво», не худшей модели. Слишком крутая тачка, чтобы «бомбить» на ночных питерских улицах. И пассажиры ее тоже мало походили на самодеятельных таксистов.
– Тебе куда? – спросил тот, что сидел справа от водилы, небритый крепыш в черной майке.
– В центр, к Балтийскому,– машинально ответил Юра, спохватился: – Но у меня денег не много, только двадцатка.
– Садись,– кивнул крепыш, перегнулся и открыл заднюю дверью – Нам как раз двадцатки на дозу не хватает.
Юра заколебался. Компания ему не нравилась. Тем более, их трое. На заднем сиденье – третий.
– Не ссы,– усмехнулся крепыш,– не зарежем.
– Нет, ребята, я пожалуй…
Договорить он не успел. Белый стручок электрошокера кольнул в грудь, чья-то пятерня подхватила его за ремень, и Юра оказался втянут в машину. Взревел движок, хлопнула дверца.
Юру била дрожь. Ныло сердце. Мышцы потеряли упругость.
– Сиди и не дергайся! – Ослепительный разряд щелкнул у Юриного лица.
Матвеев перехватил руку с разрядником, и тут же получил локтем в челюсть. Удар швырнул его в дверцу.
– Э! Салон мне не засри! – предупредил водитель.– Вчера только тачку взял!
Машина летела по пустому шоссе.
– Коля, это безобразие! – возмущенно проговорила Альбина.– Эти подонки напали на Дашеньку, а ты говоришь: их отпустили! Кто их отпустил?
– Дежурный,– ответил Николай Митяев, исполнительный директор ОП «Шлем» и личный друг Альбины Сергеевны Растоцкой.– Старший сержант Булочков. Тебе стало легче?
– Просто камень с души,– едко произнесла Альбина.– И почем нынче освобождение насильников?
– По договоренности. А насчет насильников ты неправа, Аля. Не думаю, что пацаны развлекались. И вытаскивать их примчался сам Перчак.
– Это еще кто?
– Личный адвокат Вени Кубанского.
– Не знаю такого.
– Тебе повезло. Веня Кубанский, Аля, это велесовские. О них ты, я думаю, слышала?
– Да. И что теперь? Лапки кверху? – язвительно поинтересовалась Альбина.
– Обижаешь, гражданин начальник! Таких, как Веня, наш Абрек столовой ложкой кушает. Перетрем по понятиям. Забьем Вене стрелочку, потолкуем… Девочка не пострадала?
– Нет. Но если бы не этот пьяница…
– А велесовские, насколько мне известно, пострадали основательно.
– И виновата в этом, конечно, Даша?
– Алечка! Даша была бы виновата, если бы она была просто девушкой Дашей. Но в нашем раскладе велесовским не обломится. То есть наоборот. Штуки хватит? С учетом инфляции?
– Дарья! – позвала Альбина.– Возьми параллельную трубку. И скажи, сколько ты хочешь за сегодняшний инцидент.
