– Повернись,– велел сатанист.– И наклонись.
Даша оперлась ладонями на топчан и застыла.
Николай достал из ящика стола черный мелок.
Сзади эта девушка чем-то напоминала Светку. Такую, какой она была в начале их знакомства.
Ягодицы Даши покрылись пупырышками от холода. Там, где кожа была светлее, это было особенно заметно.
Повинуясь наитию, Николай отложил мелок, достал нож и одним движением начертил на белой полоске руну Смерти. Резал он неглубоко, поэтому кровь не брызнула, а медленно выдавилась из-под кожи. Руна вышла четкая и красивая, словно нарисованная алой тушью на бумаге.
– Больно,– глухо и равнодушно сообщила Даша.
Руна Смерти означала, что ритуал выбран и Николай будет наслаждаться пленницей лишь до тех пор, пока он не будет завершен. Недолго. Но выбор сделан, и обратного хода уже нет.
Николай улыбнулся и поцеловал изогнутый кончик ножа:
– Отец мой Сатана! – произнес он страстно.– Услышь зов твоего преданного слуги. Дарю тебе эту жизнь! Дай мне умереть и возродиться для вечного служения тебе…
Нож сверкнул в воздухе и начертал под алой Смертью могучий знак Вечности. На этот раз пленница вздрогнула, а алая кровь змейкой поползла вниз по стройной напряженной ноге.
– Слава тебе, Сатана! – Николай смочил палец и, слизнув кровь, ощутил, как великий трепет прошел сквозь него: от языка – вниз, к чреслам.
Свободной рукой сатанист расстегнул ремень, молнию на джинсах, вильнул бедрами, и штаны соскользнули на пол…
– Отец мой, Сатана…
Ласковин приехал к кафе почти одновременно с Митяевым. Внутрь они не пошли. Ребята сами разберутся.
– Значит, примерно минут сорок назад? – спросил Ласковин.
– Где-то так,– ответил Митяев.– Но пропала она, может, и раньше. Юра ее в кафе долго ждал.
– Может, она на него обиделась и просто ушла? – предположил Ласковин.
– Дашка? Вряд ли. Да нет, точно нет, она даже сумочку оставила!
Из кафе вышли парни Митяева и Юра. Юра нес Дашину сумочку.
– Где тут у них черный ход? – спросил Андрей.
Получив ответ, обогнул дом справа и оказался уже на Вознесенском.
На тротуаре стояла бочка с квасом. Молодой парень-продавец улыбнулся Ласковину:
– Не желаете?
– Давно тут сидишь? – спросил Андрей.
– Да уж часа четыре, а что?
– Из той двери примерно час назад никто не выходил?
– Купи большую кружку – скажу! – засмеялся парень.– Хороший квас, свежий!
Ласковин открыл бумажник и достал сотенную.
– Наливай. Сдачу оставь себе.
– Значит, видел я двоих,– заторопился парень.– Чувак такой чернявый с бородкой, патлы длинные. И девка. Красивая девка, но какая-то… – парень наморщил лоб,– снулая, в общем. Но красивая. Маечка, шортики белые, коса – вот такая!
– А дальше что?
– А что дальше? Чувак тормознул тачку, сели и уехали.
– Точно тормознул? Может, ждала?
– Не, отвечаю. Я слыхал, он с шефом договаривался.
– А куда поехали?
– Вот это не слыхал. Но раз на пятнарике сговорились, значит, не очень далеко.
– А саму тачку не запомнил?
– Запомнил, представь себе. Красный «опель-рекорд». Не новый. А на капоте – блямба зеленая.
– Какая блямба?
– Ну, клякса. Для красоты, может? И номер… – парень наморщил лоб,– номер… Вроде были там две четверки. Нет, сорок восемь… Сорок восемь точно, а больше, извини, врать не буду. Ага! Еще багажник у него стоял на крыше.
Ласковин молча вынул еще одну сотенную, положил на липкий от кваса стол и двинулся к своим. По дороге достал записную книжку, нашел номер:
– Полковника Васина. Иваныч, Ласковин. Извини, некогда. Записывай: красный «опель-рекорд». В номере есть цифра сорок восемь. Не новый. Не битый. На капоте зеленое пятно. На крыше – багажник. Нет, не пробить, а найти! Дай команду. Найдут – сразу мне звонить. Да, срочность высшая. Тому, кто найдет,– премия. Буду очень признателен. Жду!
Красный «опель» обнаружили через сорок минут. Еще четверть часа потребовалось, чтобы доехать до приторможенного «опеля» и его ошалевшего от непонимания ситуации водителя.
Ласковин вручил инспектору, победившему в «викторине», двести баксов, митяевские орлы подхватили водителя и втянули в джип.
– Да вы чего? Да вы зачем? – в ужасе бормотал тот.
– Спокойно,– сказал Ласковин.– Бить не будем. На бабки опускать не будем. Даже заплатим, если точно ответишь на вопрос.
Водитель часто-часто закивал.
– Два часа назад ты подвозил чернявого парня с бородой?
– Да.
– Он был один?
– Нет, с подружкой.
– Как подружка выглядела?
– Молодая. Светленькая такая. С косой. Молчаливая.
– Так. Куда подвозил – помнишь?
– Конечно! Тут, кстати, рядом.
– Садись в машину и езжай туда. И не вздумай удрать!
– Что я – дурной, что ли? – удивился водитель.
Действительно, ехать оказалось недалеко.
– Вот тут я их и высадил,– сказал водитель.– На этом самом месте.
– Держи приз! – Ласковин протянул ему бумажку.– Если обманул…
– Да чтоб я сдох!
– Ладно, ладно. Нас забудь. Чернявого с девушкой – тоже. Свободен!
– И что теперь? – спросил Юра.
– Будем думать.– Ласковин огляделся. Да, задачка! Вокруг – десятки домов, а в домах – тысячи квартир…
– Может – по подвалам? – предложил Митяев.
– По чердакам,– сказал Юра.
– Слышь, командир,– вступил один из митяевских бойцов.– Я, это, может, за собачкой сгоняю? У меня собачка – умница. Любой след распутает! Я за час обернусь.
– Сгоняй,– одобрил Ласковин.– А ты пока по подвалам пошарь! – велел он второму бойцу.– А ты, Юра, соответственно, по чердакам. А мы по дворам погуляем. Может, кто-то их видел? Сбор на этом месте через час.
За час они никого не нашли и ничего существенного не узнали. Зато «собачка», крупный злобный кобель-доберман, понюхав Дашину расческу, моментально взял след.
Через три минуты они оказались у обитой жестью двери. Доберман, до этого бойко тянувший поводок, вдруг заскучал, скульнул и попятился. Ласковин дернул ручку: дверь легко открылась. Первое, что увидел Андрей,– алый пересохший ручеек, уходящий в решеточку слива.
Глава двенадцатая
– Здорово!
