— Понимаю. Моя ошибка. Больше не повторится, — сказал Егор, опуская взор. — Он ведь с нами играет, не так ли?
Дмитрий Алексеевич, перестав копошиться с фальшивой бомбой, спросил:
— О чем это ты, Шубин?
— Он с нами играет. Вернее, с жертвой. С Олегом Петровичем Ирдышиным, — произнес молодой человек, поднимая глаза. — Вы ведь сами сказали: он бы мог подложить настоящую бомбу, и мы бы не смогли этому воспрепятствовать. Но ему не нужен был взрыв. Ему нужно другое…
Шеф внимательно посмотрел на него и сказал:
— И что этому придурку, по-твоему, нужно, Шубин?
— Он не придурок, а, наоборот, очень хитрый и расчетливый человек. Который желает одного: посеять страх и загнать свою жертву в угол. И его жертва, насколько мы знаем, Олег Петрович. Преступник хочет, вероятно, убить его, но до этого разрушить все то, что ему дорого. Поэтому нам надо не спускать глаз с его семьи…
Дмитрий Алексеевич вложил кому-то в руки фальшивую бомбу и приказал:
— Разузнайте все, что только можно, о том, кто ее сделал. Если повезет, обнаружим отпечатки пальцев или следы ДНК.
Взглянув на Егора, он заметил:
— У тебя слишком богатая фантазия, Шубин. Нафантазировал ты невесть что…
— Отчего же? — возразил Егор. — Ведь автор анонимки сам признается в этом в своем послании. Он хочет, чтобы Ирдышин в чем-то покаялся, а в противном случае грозит жесткими мерами. И вот эта жесткая мера — фальшивая бомба на открытии.
— Ее могли и не обнаружить! — напомнил шеф, и Егор качнул головой:
— Но ведь он нарочно сделал так, чтобы обнаружили, ведь так? Мало того, что поместил в этот стенной шкафчик, так еще придумал, чтобы она громко тикала. То есть привлек максимальное внимание! И если бы не Елизавета Ирдышина, ее нашел бы кто-то другой. Например, я во время обхода. Или другой гость, вернее, гостья… Поднялась бы паника, церемония оказалась бы сорванной, как, впрочем, и планируемая сделка Ирдышина с иностранными инвесторами…
Дмитрий Алексеевич с сомнением спросил:
— Чего тогда в женский сортир сунули, а не в мужской?
— Женщины более впечатлительны. И любопытны. Мужчина может проигнорировать тиканье.
Он подумал и добавил:
— Это весьма изобретательный преступник. Он, мне кажется, не успокоится на достигнутом. Как бы не преподнес сегодня иных сюрпризов…
Шеф раздраженно возразил:
— Ты его упустил, Шубин. Он подложил этот муляж и ушел восвояси. Надо быть ненормальным, чтобы остаться здесь! Потому что мои ребята сейчас все прочешут и извлекут его хоть со дна канализации здесь, в здании!
Егор взглянул ему в глаза и произнес:
— Думаю, он в самом деле ненормальный. Но не буйный псих, а очень изворотливый и предприимчивый маньяк. И да, я думаю, что он здесь, в здании. Но не прячется, трясясь от страха, в подвале или в одном из кабинетов. Он намного хитрее. Уверен, что его бенефис на сегодня еще не завершен!
Дмитрий Алексеевич презрительно заметил:
— Надо исходить из фактов, а не из своих предположений, Шубин! Не упустил бы его, не пришлось бы сейчас гадать. В следующий раз бегать надо лучше!
Тут в туалет зашел один из сотрудников «Закона и порядка» и доложил, что нашли нечто интересное. Он отвел шефа и Егора в один из коридоров и указал на открытую дверь, которая вела в подсобное помещение, где по стенам тянулись трубы. Посередине помещения валялся рабочий комбинезон темно-синего цвета, такая же темно-синяя кепка и темные кеды сорок пятого размера.
Егор, пристально всматриваясь в одежду, кивнул и медленно произнес:
— Да, именно так был одет человек, которого я преследовал. И кеды, и кепка…
Дмитрий Алексеевич потер переносицу:
— Не только псих, но еще и извращенец! Он что, нас тут где-то среди труб голый поджидает?
И раздраженно гаркнул:
— Эй, маньяк, иди сюда, я тебя поцелую! Локтем в диафрагму!
Прочие сотрудники подобострастно рассмеялись сомнительной шутке шефа, а Егор, помрачнев, произнес:
— Есть и другой вариант. Комбинезон большого размера, так что под ним он вполне мог быть одет в вечерний костюм. Например, смокинг… Или платье, если это женщина… То есть он не голый нас тут поджидает, а скинул комбинезон и просто присоединился к разряженной публике! Он один из гостей!
— Шеф, а ведь дельная мысль! — подхватил кто-то, но Дмитрий Алексеевич, Егора не очень-то жаловавший, хоть и считавший ценным кадром, поднял руку:
— Ну да, особенно мысль о том, что ты упустил бабу, Шубин! Так что, баба, скинув комбинезон и, что важнее всего, кеды, почапала в зал босиком? Или даже мужик? Вряд ли под кедами были другие туфли!
Тут один из парней в черном извлек из-за трубы небольшой вязаный мешок.
— Вот тут и могла поместиться обувь, спрятанная заранее, ведь так? — произнес Егор. — Если потренироваться, можно скинуть комбинезон за пару секунд. Иллюзионист в цирке делает это вообще мгновенно. А потом натянуть туфли — и вперед, к гостям. Причем туфли, рискну предположить, скорее всего, простые, без застежек и шнурков. Так что следует обратить внимание именно на таких гостей, в особенности женщин…
— Ну да, баба прямо нас уделала! — произнес кто-то неприязненно, а Егор ответил:
— А почему бы и нет? Кто сказал, что враг Ирдышина — обязательно мужчина? Это и с психологической точки зрения удобно: пока все подозревают мужчин, женщина может творить бесчинства безнаказанно и, что тоже важно, не привлекая внимания. А на Олега Петровича могла затаить злобу пациентка, как, например, примадонна, только что закатившая сцену. Или его пассия… Или обманутая деловая партнерша!
— Или половая! — прогудел кто-то, и все расхохотались. Только Дмитрий Алексеевич не рассмеялся, а осторожно взял вязаный мешок.
— Да, ты, похоже, прав, Шубин. Это явно не дилетант. Потому что, в отличие от пластикового пакета или кожаного чехла, на таком вот вязаном мешке отпечатков пальцев не остается.
Он подозвал одного из своих людей и указал на что-то застрявшее между переплетенных ниток с внутренней стороны комбинезона.
— Извлечь и немедленно на экспертизу! Хочу знать, что это такое! А теперь все по местам! Ну, чего стоите как истуканы?
Сотрудники «Закона и порядка» бросились врассыпную — слово Дмитрия Алексеевича было законом. Егор, вздохнув, произнес:
— Понимаю, что дал маху, когда упустил его. Но он знает здесь все ходы и выходы, а я нет. Он куда-то скользнул — и исчез! А я остался стоять перед закрытой дверью. У него наверняка есть ключи…
Шеф хлопнул его по плечу и успокоил:
— Ладно, не казни себя, Шубин. Все мы дали маху, в том числе я. Недооценили противника, решили, что дело будет легкое, и мы без проблем срубим «капусты» с истеричного клиента. А вышло по-иному.
