Вот он, новый удар Баранова! И в самом деле, чтобы нанести его, тому не требовалось лично заявляться к нему в особняк, было достаточно прислать курьера с результатами генетической экспертизы…
А ведь он любит этих кукушат, черт побери! Но выходит, что они ничем не лучше всех его предыдущих отпрысков. Точнее, они вообще не его отпрыски, а ведь такие хорошие и умные! В этом-то и ужас: что, у него не могло быть нормальных детей? Как там в этой Библии говорится, что по плодам их узнают их самих…
Внезапная ярость накатила на него, и он со всего маху ударил Жанну, причем целясь намеренно в лицо — то самое кукольное лицо, которое она так берегла, холила и лелеяла. В которое он влюбился. И которое врало, лицемерило и притворялось все эти годы…
С удовлетворением отметив, что удалось рассечь жене бровь, Ирдышин сказал:
— Пошла прочь! Сиди в своей комнате и носа не высовывай.
— Олежек, кровь… Господи, будет шрам… Ты зашьешь мне его…
Хирург утробно расхохотался:
— Тебе, Жанночка, надо совсем другое зашить. Ржавой колючей проволокой. И я это сделаю, если немедленно не уйдешь к себе и не запрешься там. Будешь сидеть там, пока я тебя не выпущу. А рану промой проточной водой и перекисью — ничего, шрамы настоящих дам только украшают! Хотя ты настоящая шлюха!
Жанна беспрекословно удалилась, а слезы у нее немедленно высохли. Вот ведь актриса! Так хотелось хлебнуть алкоголя, но эта козлица Нинель все попрятала…
Секретарша сама не своя зашла в кабинет и сказала:
— Олег Петрович, там, в Интернете… Вам надо видеть!
Он ринулся к столу и включил свой ноутбук. Нинель дрожащей рукой ткнула в одну из гламурных страниц.
Там появилось новое видео от Баранова, на этот раз с подробным рассказом о том, что Олег Петрович Ирдышин не был отцом своих младших детей. Показывались письменные результаты проведенной тайной экспертизы, отпускались хамоватые и безжалостные комментарии насчет его мужской потенции. И завершалось все фразой о том, что письма, подобные тому, что получил уважаемый хирург, разосланы во все крупные и не очень СМИ страны.
Боль в сердце усилилась. Олег Петрович в прострации таращился на экран. Баранов решил не только разрушить его жизнь, он намеревался сделать его посмешищем всей страны! Всего мира!
— Немедленно… Моего адвоката Светлого… — простонал он. — Запретить любое упоминание… Изъять ролик… Конфисковать…
Он поморщился, чувствуя резкую боль в солнечном сплетении — как будто Баранов со всей силы ударил туда кулаком. Но и так было ясно, что шила в мешке не утаить. И что вся эта глупая сплетня разошлась по Интернету и желтым изданиям.
Глупая сплетня, которая была кошмарной правдой…
— На вас лица нет! Принести воды? Нитроглицерина? «Скорую»? — забилась в истерике верная Нинель, а хирург медленно подошел к валявшейся на ковре посылке и извлек из нее еще один, не замеченной Жанной лист.
Это было послание от Баранова. И содержало оно всего одну фразу:
«12 ЧАСОВ»
Лиза была, надо сказать, весьма обескуражена обстановкой квартиры Леонарда. Так уж сложилось, что она еще ни разу не бывала у него дома — они пересекались на светских мероприятиях, в ресторанах, кафе и барах. Несколько раз он навещал ее у нее дома, а вот она к нему до сих пор не заглядывала.
Хотя Лиза была очень привязана к Леонарду, она вдруг поняла, что знает его, в сущности, вряд ли дольше полутора лет. И отчего-то была уверена, что и его дом такой же, как его стиль в одежде — яркий, эксцентричный, нестандартный…
А оказалось, что в квартире Леонарда превалируют белые, черные и серые тона. Никаких тебе кружев и рюшечек — строгие геометрические линии, стальная арматура, много стекла и света.
— Как у тебя… необычно! — вырвалось у Лизы, когда она закончила осмотр интерьера. Даже спальня не походила на спальню «райской птицы», каковой он являлся в глазах окружающих, в том числе и ее собственных. Никаких тебе розовых балдахинов и византийской роскоши, никаких черных шелковых простыней и затейливой формы зеркал на украшенном фресками с купидонами потолке. Все такое же, как прочая обстановка, — контрастное, блеклое, явно мужское.
А ведь она отчего-то представляла себе Леонарда, это изнеженное создание, радужным, цветастым и скорее женским…
Как, однако, можно ошибаться…
— Действительно необычно, ведь так? — усмехнулся Леонард. — Поэтому-то я и не пускаю к себе все эти съемочные группы, которые норовят показать миллионам телезрителей мою квартиру в своих дурацких программах. Потому что…
Он пристально посмотрел на Лизу, отчего ей вдруг стало не по себе, и, чуть помедлив, произнес:
— Потому что мой дом — моя крепость!
Она сразу поверила ему, однако не стала спрашивать, от кого он в этой крепости пытается скрыться. Ибо, как известно, у каждого свои тайны.
Пока Леонард колдовал на огромной, сияющей хромом и полировкой кухне, готовя что-то на скорую руку, Лиза еще раз прошлась по комнатам, а затем вышла на большую террасу, с которой открывался удивительный вид на Москву.
Ветер трепал ее волосы, уже давно стемнело. Мириады огней заполняли темное, раскинувшееся перед ней пространство. На душе было пусто, спокойно и…
И как-то мрачно.
Впрочем, неудивительно после этой ужасной ссоры с Денисом. Самое странное, что он не пытался с ней связаться. Конечно, позвони он ей, она бы не взяла трубку. А его СМС стерла бы, не читая.
Однако дело в том, что Денис даже не предпринял попытки выйти на связь.
И это, кажется, задело ее, потому что… Потому что она, несмотря на все, испытывала к нему чувства… Да, определенные чувства… Но была ли это любовь?
Размышляя о превратностях любви, Лиза снова подумала о Егоре Шубине. И отчего она так часто возвращается в мыслях к этому сероглазому работнику «Закона и порядка»? Ведь он человек совсем другого круга. Нет, она не была снобом, однако с трудом себе представляла, чем занимается такой вот человек, как Егор.
Хотя, вспоминая то, что произошло на открытии центра красоты отца, вполне себе теперь представляла.
Да, отец и его враг… Что ж, после смерти мамы отец сильно изменился. Стал гораздо более жестким, нетерпимым, холодным…
Или он таким и был, и смерть мамы только позволила все это рассмотреть, как под увеличительным стеклом?
— Детка, ужинать! — услышала Лиза призыв Леонарда. Она вернулась на кухню, где ее ждал какой-то чудный вегетарианский рулет, а также чашка дымящегося бульона с вкуснющими клецками.
Леонард достал из холодильника бутылку белого вина и, откупорив ее, провозгласил:
— За нас, детка! Точнее, за тебя! Чтобы ты нашла счастье и того человека, который тебя не разочарует…
