Из помещения КПП высунулся помощник дежурного:
– Вы поаккуратней, генерал с обеда еще не приходил.
– Мы внизу у стоянки посидим.
– Давайте.
В наряде стояла вторая рота третьего батальона. Парень с четвертого курса, такой же, как Михаил, особо не беспокоился насчет разноса даже от начальника училища.
Большинство ребят с выпускного курса по воле политиков оказались не в той стране, которой они в свое время присягали на верность. Их перспективы на дальнейшую службу выглядели весьма туманно. Поэтому парни не боялись ничего и никого. Они надеялись, что Россия не оставит их, не бросит на произвол судьбы. Но, к сожалению, времена настали не те. Теперь и в Москве вряд ли знали, что делать с выпускниками училищ, оказавшихся за пределами России. Там думали о другом. А офицеры, курсанты, солдаты? Чем они были лучше штатских, обреченных на отчуждение, на положение иностранца?
Левченко подошел к девушке и спросил:
– Ты зачем приехала, Вика?
– Здравствуй, Миша, – ответила девушка.
– Извини, здравствуй! Так зачем ты приехала?
– Даже не знаю, Миша. Просто не могла оставаться дома одна.
– У тебя нет занятий в институте?
– Не смогла пойти.
Левченко вздохнул.
– Вика, что же ты делаешь и с собой, и со мной?
Помощник дежурного вышел на площадку перед КПП:
– Эй, мальчики и девочки, может, вы все-таки свалите вниз?
Левченко взял девушку под руку, провел к обочине дороги, отходящей от КПП, оттуда к скамейкам, расположенным у автостоянки. В выходные дни здесь разрешалось находиться курсантам и посетителям. В будни тоже, но только вечером, в свободное время.
Впрочем, это ограничение практически не действовало. Конечно, иногда у начальника училища, его заместителей или у старших офицеров штаба, которые проходили мимо, настроение оказывалось плохим. Тогда разгон получали и те курсанты, которые вышли за территорию училища, и личный состав наряда. Но это происходило редко.
Вика присела на скамейку, посмотрела в глаза Левченко и сказала:
– Ты спросил, что я с тобой и с собой делаю. А я хочу знать, что ты творишь со мной.
– Мы же объяснились, Вика! Ну не пара мы, пойми. Нет у нас будущего. Зачем ты унижаешься, рвешь себе сердце?
– Если бы ты знал, Миша, как я ненавижу себя за проявленную слабость. Мне стыдно за то, что я здесь, но я не могу ничего поделать с собой. Не могу!
– Возьми себя в руки, Вика. В конце концов, должно же у тебя быть женское достоинство! Почему ты ведешь себя как тряпка? – Левченко говорил девушке жестокие слова, намеренно пытался вызвать у Вики хоть немного злости. – Распустила нюни! Не любят ее, видите ли. А что, разве кто-то обязан это делать? Если ты влюблена, то и другие должны испытывать те же чувства, не так ли? Понимаешь, что ты эгоистка? Ради собственного благополучия, личного счастья ты готова сломать жизнь другому человеку. Нет у меня любви к тебе, Вика. Нет и не будет. Вместе нам не быть. Ты очень хороший человек, совсем молода, девчонка еще. У тебя вся жизнь впереди. Ты обязательно найдешь человека, который будет тебя на руках носить. И не дави, пожалуйста, на жалость. Это не пройдет, потому что жалость, проявленная сейчас, впоследствии может обернуться трагедией.
Девушка закрыла лицо руками и заплакала.
Левченко тряхнул головой.
– Только этого не хватало! Ты, Вика, езжай домой и не появляйся здесь больше.
– Как же ты жесток! – проговорила девушка.
– Да! – повысил голос Михаил. – Жесток, но с тобой иначе нельзя!
Этот возглас услышал начальник училища, подошедший к КПП.
Он остановил дежурного, бросившегося к нему с докладом, кивнул в сторону автостоянки и спросил:
– Что там происходит, прапорщик?
– К курсанту приехала девушка, товарищ генерал-майор.
– И что? У курсанта есть увольнительная записка?
– Никак нет.
– Так почему вы пропустили его за пределы училища?
– Виноват, товарищ генерал-майор.
– Это не ответ!
– У них там какая-то проблема.
– У вас она тоже будет!.. – Начальник училища прошел мимо прапорщика, спустился к скамейке.
При виде генерала Михаил вскочил и выпалил скороговоркой:
– Курсант первого взвода третьей роты Левченко, товарищ генерал-майор.
Начальник училища увидел заплаканное лицо девушки и спросил:
– Что происходит, курсант?
– Это, товарищ генерал, личное.
– Личное? Негоже будущему офицеру доводить женщину до слез.
– Понимаю.
Поднялась и Вика.
– Товарищ генерал, Миша ни в чем не виноват. Это все я…
– Вот как? – Генерал хмыкнул и пробурчал: – Ну-ну.
– Мне готовиться на гауптвахту? – спросил Левченко.
– А что, очень хочется?
– Никак нет, но…
Начальник училища махнул рукой и поднялся к КПП.
Дежурный вытянулся в струнку и заявил:
– Я сейчас разгоню эту парочку, товарищ генерал. А курсанта пропустил один из моих помощников, в мое отсутствие.
– Не трогайте их, пусть поговорят. Вам же, товарищ прапорщик – выговор.
– Есть выговор!
Генерал прошел через КПП и направился к штабу.
– Это я из-за тебя выговор получил! – накинулся дежурный на помощника, того самого курсанта, который выпустил Левченко. – А комбат еще добавит, и не видать мне отпуска летом.
– Да чего ты дергаешься? – спокойно проговорил парень. – Подумаешь, выговор. А в отпуске и зимой неплохо. Водку в холодильник ставить не надо.
– Борзый, да? Тебе все по фигу, да, выпускник хренов?
– Ты за базаром следи, прапор! А то можно и в репу запросто получить.
– Да как ты смеешь подобным образом разговаривать со старшим по званию?
– Шел бы ты, старший по званию!
– Учти, парень, тебе это тоже не сойдет с рук.
– Тебя реально послать?
– Службу неси!
– А куда она денется? И как далеко ее нести, не подскажешь?
– Нет, лучше три наряда с первым и вторым курсом, чем один с четвертым.
– Это точно.
Дежурный прошел в помещение, присел за пульт, сдвинув шапку на затылок. Помощник улыбнулся и встал возле решетчатых дверей КПП.
После ухода генерала Вика вдруг преобразилась и заявила:
– А ты прав, Миша! Насильно мил не будешь. Я не стану больше доставать тебя. Справлюсь как-нибудь, забуду, что ты был в моей жизни. Тебе же желаю счастья. Извини, что у тебя могут возникнуть неприятности из-за меня. Прощай!
