Я заметила, что Джоанна беззастенчиво следит за Эндрю. Она буквально поедала парня глазами. Естественно, свои наблюдения я оставила при себе. Но она же знала, что Эндрю не один. Тем более его невеста сидела тут же. До этого момента у меня почти не было причин относиться к Джоанне с антипатией. И ведь сидит рядом с Кейлебом, с которым трахается напропалую!
Поза, в которой сидела Джоанна, была вполне естественной и в то же время нарочито сексапильной. Наверное, она рассчитывала, что Эндрю обратит внимание и на ее белое тело, едва тронутое загаром, и на сиськи, выпирающие из-под тонких полосок ярко-розового бикини. В какой-то момент она собрала свои длинные светлые волосы в подобие косы и перебросила через плечо, явно подражая жестам Кэмрин. Я не считала себя образцом нравственного поведения. Меня вполне можно было назвать шлюхой. Но у меня все-таки существовали принципы. Джоанна вряд ли знала, что это такое.
– Какие у вас прикольные татуировки, – вдруг сказал Тейт.
Кэмрин приподнялась, чтобы нам было лучше видно ее картинку.
– Да уж, – ошеломленно прошептала я и подвинулась ближе к ней и Эндрю. – Я таких ни разу не видела.
– Малышка, повернись и покажи всем, что у наших картинок – общий смысл.
Эндрю приподнял Кэмрин, затем лег на песок и уложил ее поверх себя.
Обе татуировки слились в единую совершенную картину. Я смотрела как зачарованная. Я завидовала им. Я не знала, что означают эти изображения. Я до сих пор переживала ощущение чуда, когда два человеческих тела соединились во что-то, чему я не могла подобрать название. Я сразу же представила нас с Элиасом на месте Кэмрин и Эндрю. На теле Эндрю была изображена женщина в длинных прозрачных одеяниях, развеваемых ветром. Одежда не скрывала всех чувственных очертаний ее фигуры. Складки буквально клубились у нее за спиной, а она протягивала руки к мужской фигуре, изображенной на боку Кэмрин. Я впитывала глазами все детали, не переставая восхищаться совершенством каждой линии. А еще меня поражали размеры татуировок, простершихся от плеч почти до самых бедер.
Я перевела взгляд на Элиаса, и тому стало не по себе. Наверное, он опасался, что я прямо с пляжа потащу его в ближайший тату-салон.
– Какая красота, – сказала я. – Восхитительно. А кто они такие?
– Орфей и Эвридика, – ответил Эндрю. – Есть такой древнегреческий миф.
– Трагическая история о настоящей любви, – добавила Кэмрин.
Я крепко обняла ее.
– У вас, по-моему, трагедией и не пахнет, – заявил Тейт и закурил сигарету.
– Удивительно красиво, – сказала я, снова усаживаясь между ног Элиаса. – Представляю, сколько пришлось вам вытерпеть. Когда делают татуировку, бывает очень больно. А тут такие крупные рисунки.
– Да, больно было, и очень, – согласилась Кэмрин. – Но наши картинки того стоили.
Мы сидели возле пылающего костра и говорили о разных приятных пустяках. Как-то незаметно я сдружилась с Кэмрин. После выпитого пива она стала еще разговорчивее, но и до этого мы с нею успели наболтаться. Обычно моей собеседницей бывала Грейс, но сегодня она вовсю пользовалась вниманием Кейлеба. Я не возражала. Мне было легко и приятно говорить с Кэмрин. Казалось, мы с ней знакомы очень давно. Я настолько расслабилась, что едва не проболталась, откуда мы на самом деле. Это могло просто соскользнуть с моего языка. Элиас заметил, что я потеряла бдительность, и решил поменять тему нашего с Кэмрин разговора. Он встал вспоминать концерты, на которых мы бывали.
– «Мэрун файв» живьем – это круто, – сказала я.
– Я знаю! – воскликнула Кэмрин. – Я слушала их на концерте. Мы туда ходили с моей лучшей подругой Нэт. Мы были в отпаде! Немногие группы живьем звучат так же, как на диске.
– Это правда, – согласилась я, допивая пиво. – Ты ведь из Северной Каролины?
– Когда-то жила там. – Кэмрин села в позу лотоса. – Но сейчас мы с Эндрю там не живем.
– А где? – спросил Тейт, глубоко затягиваясь сигаретой. – В Техасе?
– Нет, мы… путешествуем, – ответила Кэмрин.
У нее были потрясающе красивые голубые глаза. Я заметила это только сейчас, когда свет костра осветил их под нужным углом. И ее лицо сердечком мне тоже нравилось.
– Путешествуете? – переспросила я. – У вас есть трейлер?
– Нет. Только машина.
– А почему вы путешествуете? – вдруг спросила Джоанна.
Я видела, с каким недовольством посмотрел на нее Эндрю, услышав ее голос. Он наверняка заметил ее беззастенчивое внимание к себе. Эндрю даже не стал ей отвечать.
– Мы вместе поем песни под гитару, – сказал он, повернувшись к нам.
– Так у вас группа? – тоном куклы Барби спросила Джоанна.
– Что-то вроде того. – На этот раз Эндрю, к моему удивлению, удостоил ее ответом.
Не знаю, какой упертой дурой нужно быть, чтобы не распознать за этими словами недвусмысленное требование: «Да отцепись ты от меня!»
– А что за песни вы поете? – спросил Кейлеб.
По обыкновению, он сидел между Грейс и Джоанной, и плевать ему было, кто как относится к его пристрастиям.
– Классический рок, блюз, фолк-рок, – ответил Эндрю, прикладываясь к пиву. – Вот такие направления.
– Спели бы для нас! – предложила я.
К тому времени я уже достаточно захмелела от пива, так что меня распирали эмоции.
Кэмрин мое предложение понравилось.
– Спой, – попросила она Эндрю. – Мы же захватили акустическую гитару.
– Нет, малышка, – отмахнулся он. – Я сейчас не в том настроении.
– Ну почему ты упрямишься?
– Старик, если гитара при тебе и ты умеешь на ней играть, это же клево, – подхватил Тейт. – Живой звук – это тебе не диски.
Эндрю согласился. Думаю, не столько из-за напора Тейта, сколько из нежелания огорчать свою невесту. Он сходил за гитарой.
– Ты тоже будешь петь, – сказал он Кэмрин, снова садясь на одеяло.
– Не-а. Я после пива… не в голосе.
Поцеловав его, Кэмрин села поближе к нам, освобождая ему пространство.
– А что спеть?
– Да что угодно, старик, – ответил Тейт. – Сам решай.
Мне показалось, что Эндрю спрашивал не у него, а у Кэмрин.
Эндрю задумался, словно мысленно просматривал длиннющий плей-лист, и остановился на песне Билла Уизерса «Ain’t No Sunshine». Я хорошо ее знала. Моя мать постоянно крутила эту песню. Черт побери, Эндрю умел петь! Он был не просто красивым парнем с красивой татуировкой. Он играл на гитаре, как профессиональный музыкант. С таким голосом он мог бы пробиться в шоу-бизнес. Я сидела между ног Элиаса и раскачивалась в такт музыке.
Игра и пение Эндрю захватили всех. Даже Элиаса, который понял, что Эндрю не представляет для нас никакой опасности. Я это поняла еще раньше.
